- Ничего! - сказала она. - Перевоспитаем!
- Представляю! - сказал он. - Комсомольское собрание. Повестка дня: персональное дело комсомольца Богданова, погубившего девичью честь штурмана.
Аня хихикнула.
- Слова для выступления предоставляется пострадавшему штурману...
- Я бы выступила! - сказала Аня мечтательно. - Я бы рассказала!
- В подробностях?
- Разумеется! Как обнимал, куда целовал...
- Зачем?
- Чтоб завидовали!
Богданов фыркнул и, не выдержав, захохотал. Она чмокнула его в висок.
- Самое обидное, - сказала со вздохом, - никто не поверит. Скажут: наговариваю!
- Я чистосердечно раскаюсь! Пообещаю, что не повторится!
- Я тебе пообещаю! - пригрозила она. - Ишь, чего захотел! Сейчас же повторим!
- Я бы сначала перекусил.
- Проголодался, бедненький! Мне пожалеть? Пирожочек принести?
- Обожаю пирожки! - заверил Богданов.
- Нетушки! - сказала она строго. - Завтрак надо заслужить!
Он смотрел жалобно.
- Ладно, принесу! - она полезла из-под перины. Богданов вознамерился следом, но она припечатала его к кровати. - Лежи! Сама схожу! А ты жди. Чтоб ни шагу! Позавтракаем и продолжим! Мне вчера обещали повторить слова. Расскажешь, как по мне сохнешь! Какая я красивая! Не забудь, что я для тебя - Родина... Лежи вот и вспоминай!
- Рад стараться! - отрапортовал Богданов.
- Как голодный так послушный, - сказала Аня. - Как сытый, сразу гадости молоть - и за язык тянуть не надо! Может, тебя совсем не кормить?
Богданов сделал умильное лицо и чмокнул ее в плечико. Аня соскользнула на пол и потянулась к рубахе. Богданов с замиранием сердца следил за ней, любуясь мягкими, нежными линиями ее тела. Она почувствовала взгляд, обернулась.
- Отвернись! - сказала, краснея. - Бесстыжий!..
Наутро Богданов съехал от княжны. Хоромы напоминали ему казарму: много людей, много праздных глаз, стремящихся заглянуть туда, куда им не следует. К тому же от самолета далеко. Расторопная Ульяна нашла им жилье неподалеку капонира, чего и хотел Богданов. "ДТ" под рукой, а он рядом. Пусть немцы сунутся...
Дом представлял собой теплую избу и не отапливаемую клеть, разделенные просторными сенями. Эту клеть под деревянной крышей без потолка и с волоковыми окнами лейтенант снял у немолодой вдовы. За горстку серебра вдова обещалась также готовить и прибирать. Последнему Аня пыталась воспротивиться, заявив, что сама в состоянии вести хозяйство, не белоручка. Богданов еле уговорил. Напомнил, что недавно она лежала при смерти, после ранения надо оправиться. А буде вздумает противиться, он станет перед печью и к ухватам ее не подпустит. Поколебавшись, Аня согласилась.