- Ты! - княжна выхватила нож. - Ты его опоила! Поняла, что не поддастся! Язычница, чародейка!..
В лице девки проступил страх.
- Он сам! - сказала жалобно. - Я говорила: не надо так много! Не слушал...
- Лжа! - зашипела княжна, подступая. - Я слышала: ты говорила ночью! Требовала, чтоб взял тебя! Отец Пафнутий тебя разоблачил. Язычница! Гореть тебе в геенне!..
Княжна замахнулась. Девка сжалась, но цели удар не достиг. Железная рука схватила княжну за кисть. Евпраксия попыталась вырвать руку, но противник был сильнее.
- Пусти! - закричала она в ярости. - Как смеешь! Я княжна!
- Я не служить тебе! - сказал Конрад. Княжна не заметила его ранее. - Я давать клятва кондотьер. Я сечь мечом любой, кто нападать на кондотьер и его люди.
- Велю вас убить!
- Вы пробовать, - усмехнулся наемник, - не выходить. Я не советовать. Мы рубить кметь в рагу!
- Ты в сговоре! - догадалась княжна.
- Нет сговор! - сказал Конрад. - Я рассказать!
- Пусти! - сказала княжна, и Конрад разжал стальные пальцы.
- Кондотьер приехать печальный, - сказал Конрад. - Брать фляга и звать меня пить. Это - спиритус вини, его еще называть "аква вита", вода жизни. Дорогое лекарство, помогать от болезнь. Я говорить кондотьер, что нельзя его много, он не слушать. Я не мог мешать - он кондотьер. Он сказать, чтоб я рядом сидеть, я соглашаться. Он пить, есть огурец. Много пить. Потом петь пестня. Он мне переводить. Хороший песня, душевный. О птиц, который лететь все выше и выше - к спокойствию наших границ. Потом кондотьер обнимать и целовать меня. После чего падать на пол. Я носить его на постель. Анна бежать, звать люд. Она не наливать. Она просить его не пить. Кондотьер ругаться. Ее нет вина.
- Он может умереть? - спросила княжна, отступая.
- Так, - сказал наемник. - Аква вита - крепкий. Его надо пить совсем мало. Кондотьер выдуть фляга.
- Как его спасти?
- Я пробовать, ты не мешать!
Евпраксия кивнула и спрятала нож. Конрад снял с головы берет, вытащил из украшавшего его пука длинное перо. Подошел к Богдану, разжал рот и засунул перо глубоко в горло. Богдан замычал, задергался, елозя ногами. Евпраксия едва не бросилась на помощь, но сдержалась. Внезапно судорога пробежала по телу богатыря. Конрад перевернул его на живот. Поток жидкости хлынул изо рта воина, образовав на полу зеленую лужу. Мерзкий запах наполнил спальню. Конрад выждал окончания рвоты, и аккуратно уложил Богдана на бок.
- Теперь он спать! - сказал, разглядывая испачканное перо. - Утром просыпаться, болеть голова, но зато жить.