Джейсон, болтавший без умолку и останавливавшийся лишь для того, чтобы набить рот едой, тоже почувствовал сгустившуюся атмосферу. Сначала он стал запинаться, а потом умолк совсем. Мальчик посмотрел на трех мужчин, затем на Гриффа, и в его глазах мелькнула тревога.
— Все в порядке, Джейсон.
Это было неправдой. Рабочие получили свои заказы и направлялись к выходу, как раз мимо кабинки, где сидели Грифф и Джейсон.
— Ты дерьмо, Буркетт, — сказал последний из них и плюнул в Гриффа. Он промахнулся, и плевок попал в пластиковую облицовку в нескольких сантиметрах от плеча Гриффа.
После их ухода в кафе повисла тишина. Никто не двинулся с места. Грифф понимал, что все ждут его реакции. Больше всего ему хотелось догнать того парня и как следует отделать его. Наверное, он так и поступил бы, будь он один.
Но не при Джейсоне. Он не переживал за себя — его больше беспокоило, как подействовала эта неловкая сцена на мальчика, который сидел, опустив голову и сложив руки на коленях под столом.
Вскоре обслуживающий персонал кафе и посетители вернулись к своим делам. Все, кроме Джейсона.
— Ты закончил? — спросил Грифф.
— Это нечестно! — поднял голову мальчик.
Грифф удивился, увидев на его лице не растерянность, а злость.
— Что нечестно?
— То, что сделал этот человек. То, что люди о вас говорят.
Грифф отодвинул тарелку и уперся локтями в стол.
— Послушай меня, Джейсон. Этот плевок отвратителен. Этот парень лишь выставил себя идиотом, но то, что я сделал пять лет назад, гораздо хуже. — Он посмотрел в окно, где троица усаживалась в грузовик. — Как ты думаешь, сколько этот парень зарабатывает в год?
Джейсон безразлично дернул плечом.
— Малую долю того, что зарабатывал я, когда играл в футбол. У этого парня тяжелая работа, а зарабатывает он меньше, чем я тратил на стирку сшитых на заказ рубашек. Но он злится не потому, что я зарабатывал больше его. Он не может мне простить, что я жил жизнью, о которой мечтает каждый парень, но растратил эту жизнь зря. Я жульничал за деньги. Я был глупцом и эгоистом, и я нарушил закон. И от этого никуда не уйдешь.
— Но теперь вы не плохой.
Он трахал жену калеки за деньги. Это было очень плохо. Но еще хуже, что он хотел трахать ее независимо от того, платили ему за это или нет.
Он пытался не думать о том, что произошло. А когда это не получалось, пытался приписать все это физиологии, сексуальной механике, которая сработала так, как надо, и дала предсказуемый результат.
Или случайности. Везению. Расположению звезд, которое не повторится еще миллион лет.
Какое бы объяснение он ни придумывал, эти мысли не шли у него из головы. Он постоянно думал об этом. Когда он вспоминал, как ее зубы впились в его ладонь, у него внутри все сжималось от вожделения, от желания вновь быть с нею.