— Хорошо, подумайте, может быть, вспомните.
— Да, сэр. Может быть.
Булл вновь закрыл тело простыней и проводил шофера в столовую. Мистер Артурингтон выжидательно взглянул на инспектора. Булл отрицательно покачал головой.
— Ничего. Я думаю, что нам следует признать, что, кто бы он ни был, он вошел в этот дом через парадную дверь, и что он знал планировку дома и людей, живущих в нем. Это значительно сузит границы наших поисков.
Булл вынул свою записную книжку.
— Теперь мне хотелось бы знать, кто имел доступ к вашим ключам и кто знал о передвижениях ваших и мистера Витта. Но сначала о ключах.
— Я сам. Моя дочь. Миссис Таквел. Мистер Витт и его семья, а также агенты по найму домов.
Булл записал.
— А кроме того, — добавил он, — кто-нибудь, кто мог взять их тайком.
Мистер Артурингтон вздрогнул — видимо, эта мысль не приходила ему в голову. Инспектор продолжал:
— У вас есть враги?
В глазах мистера Артурингтона мелькнул и тут же пропал едва заметный огонек.
— Нет. Никого, кто мог бы причинить мне серьезный вред. Я подразумеваю под этим, что, конечно, имеются люди, которые не особенно выиграли от своих отношений со мной. Но от них уже избавились.
— А-а, — понимающе протянул Булл, — вы подразумеваете тех людей, которые…
— Совершенно верно. Я был инструментом для изобличения нескольких людей, которые, думаю, не желают мне добра.
— Вам когда-нибудь угрожали?
— В последнее время — нет. Но я действительно получил письмо от женщины, связанной с Шепердом, после того как он был осужден на 20 лет за подлог. Я сличил его подпись с завещанием Гейтса и показал, что завещание, представленное миссис Гейтс, было настоящим.
— Это письмо у вас?
— Нет, это было давно. Я не храню таких вещей.
— Что там написано?
— Только то, что, когда Шеперд выйдет, он «пришьет» меня. Я не беспокоился. Почерк был неинтеллигентной особы, истерички. Я забыл об этом.
— Хорошо. И это все?
Мистер Артурингтон опять заколебался.
— Да. Еще было дело Нултона. Опять-таки подделка. Я ее установил. Мне прислали несколько угрожающих писем. Преступников осудили, и я о них больше не слышал.
— Еще что-нибудь, сэр?
— Ничего. Во всяком случае, нет никакой связи с настоящим делом. Я не вижу тут никакого объяснения. Мне все это кажется какой-то ужасной шуткой.
В это время вернулись миссис Таквел и Маулдерс. Дворецкий заговорил первым.
— Все точно так, как мы оставили, сэр.
— Ничего не тронуто, — подтвердила миссис Таквел.
Булл кивнул.
— Хорошо. Теперь я попрошу вас взглянуть на тело и опознать его. Мне очень жаль вас беспокоить, мадам, но это совершенно необходимо.