У меня не было ни фамилии, ни имени, только временный номер для той регистратуры, где я только что был. Существо с моим именем и фамилией прекратило свое существование и, после захоронения на одном из кладбищ, перейдет в другую субстанцию. А что же осталось? Я вытянул вперед руку. Я видел ее. Но не совсем так, как раньше. Я вдруг понял, что это была только видимость руки. При желании я чувствовал это — сделать ее мускулистой, как у культуриста, или изящной, как у девушки, но зачем. За те сорок восемь лет, что я успел прожить на Земле, я привык к тому своему прежнему телу и, видимо, по этой причине я и теперь неосознанно продолжал сохранять его формы. Хотя, в последние лет десять я не был от него в восторге. Здесь же эта, сохраняемая мной видимость, была мне нужна как оболочка для моего разума, моего сознания.
Ведь от меня прежнего до этого момента только мое сознание еще и существовало. Так что же, может именно наше сознание мы и определяем как душу? На этот вопрос я пока еще не знал ответа.
Валерий сидел передо мной молча и с любопытством смотрел на меня. Вряд ли он мог в точности читать мои мысли, но судя по всему, догадывался, о чем я думаю.
— А ты дозреваешь, — произнес он, как только я перестал думать о себе и обратил свое внимание на него.
— Как это? — спросил я.
— В этом и заключается твое отличие от тех душ, что ты видел в приемной. Сначала ты вроде как они. Ни внешне, ни внутренне ничем не отличаешься, но чем больше здесь находишься, тем больше начинаешь понимать. Здесь в тебе просыпаются все предыдущие знания, которые ты приобрел за все свои прошлые воплощения или реинкарнации, если тебе это слово понятнее.
— Так что, я уже жил на Земле?
— Да, и наверное неоднократно. Это можно выяснить по уровням, пройденным тобой.
— Ничего не помню, — признался я.
— Да сейчас это и не важно, — ответил мой собеседник. — Перед уходом возможно вспомнишь. Если захочешь уходить.
— Куда уходить?
— Куда, куда — на Землю. Но это все, если суд пройдешь нормально.
— Так что, меня еще могут оживить? — удивился я.
— Нет, конечно, — возразил Валерий. — Кому это надо. Начнешь все заново с пеленок, с чистого листа, так сказать, с нового сознания. Как говорят в некоторых местах: "на свободу с чистой совестью".
— Ничего пока не понял.
— Поймешь. Да вот сейчас можно пролистать твое дело и на твоем же примере пояснить. Хочешь? — спросил он.
Я кивнул головой и сказал:
— Давай попробуем.
Валерий снова взял мой пластиковый пакет и положил его на стеклянный экран, вмонтированный в его рабочий стол. Точь в точь такой же, как в регистратуре.