— И сколько же пива, мой дорогой Себастьян, вы сегодня заказали? — Вербовщик выложил на стол тубус, наподобие тех, с какими ходят писари посостоятельней, и выудил из него несколько густо исписанных листочков. — Так… Ага, шесть кружек. Одну разбили, одну велели заменить. «Теплую мочу не пью» — так вы изволили выразиться? Немало пива расплескали и ни разу не осушили до дна. Получается, выпита вами от силы одна кружка. И все же — зачем себя так мучить? Вы же не любите пиво?
— Терпеть не могу, — сознался я, не отрывая взгляда от собеседника. Но если постоянно сидеть с кружкой пива в руке, обычно ни у кого не возникает и доли сомнения в твоем опьянении. Вот только моего собеседника к обычным людям отнести было никак нельзя. — Хотите что-то предложить?
— Мне рекомендовали вас как подающего большие надежды молодого человека, — не ответил на вопрос вербовщик.
— А мне вас — как вербовщика, собирающего отряд не очень щепетильных наемников, — раскрыл свои карты я.
— Боюсь, вас ввели в заблуждение.
— Боюсь, вас тоже.
— Что ж, увидим. — Не говоря больше ни слова, мужчина поднялся из-за стола и направился к выходу.
Я за ним не пошел и не ошибся: стоило неприметному господину выйти, как в дверь тут же проскользнула прекрасно знакомая мне личность — Джек Пратт собственной хитрющей персоной. Вполне ожидаемо: именно этот нехороший человек и отправил меня дожидаться мифического вербовщика.
— Привет, рыжий, — плюхнувшись на лавку, протянул он мне руку с унизанными перстнями пальцами и тут же гаркнул на весь зал: — Пива!
— И тебе, рыжий… привет. — Я пожал жесткую, будто доска, ладонь и в один длинный глоток осушил полупустую кружку. — К чему весь этот спектакль?
— Ну, после твоих похождений в Сарине неудивительно, что Малькольм решил списать тебя на берег. — Невысокий, жилистый, с ослепительно-рыжей копной растрепанных волос, Джек производил впечатление законченного пройдохи и, надо сказать, этому впечатлению вполне соответствовал. Одна серебряная серьга в ухе чего стоит! Кого другого за такое разгильдяйство давно бы со службы попросили, а ему все с рук сходило. Сграбастав с подноса подошедшей разносчицы глиняную кружку, он глотнул пива и недоуменно сморщился: — Как ты пьешь эту гадость?
— С трудом, — усмехнулся я, чувствуя в словах приятеля приторный оттенок фальши. После тех самых «похождений в Сарине» я стал куда чувствительней к подобным вещам. И не только.
— Закажем вина? — предложил Пратт, сунул руку под плащ, проверяя висевший на поясе кошель, но тут же опомнился: — Хотя, пожалуй, не время.