— Как мне тебя называть-то, когда мы один на один?
— Васей, Лаврентий Павлович, Васей, — я усмехнулся, — и давайте договоримся раз и навсегда. Серьезных действий я без вашего ведома предпринимать не буду. Ну, во всяком случае, до тех пор, пока вы сами не отмените этого нашего договора.
Теперь усмехнулся уже маршал.
— Нет, Василий. Я даже объясню тебе почему. Я знаю Синельникова. Я даже знаю, что он каким-то способом может воздействовать на человека. Ну, нас с Кобой этим провести, как на мякине, было нельзя. Мы всегда судили по делам. Так вот, Синельников ни меня, ни Иосифа, ни разу не обманул. Я привык уже ему верить. Его характеристики и рекомендации были всегда точны. Поэтому я поверил ему и в этот раз. Ты, как это нынче называется, — он, обычно при разговоре не шевеливший лишний раз руками, пощелкал пальцами, — сразу получаешь карт-бланш.
— Хм-м, — я даже не знал что сказать. Доверие Берии льстило и обязывало.
— Так, с этим все. Дальше. Что ты собираешься делать с теми, кто голосовал против тебя? — Вот так сразу переходит с одного на другое? Явно политесы со мной разводить не намерен. Время — деньги. Нормальный стиль хорошего руководителя. Сработаемся.
— Кого-то убедить, кого-то — к стенке, — что я еще мог ему сказать?
— Тогда по персоналиям. Жданов?
— Убеждать.
Маршал кивнул, соглашаясь со мной.
— Маленков?
— Убеждать.
Сдвоенный зайчик от стекол пенсне опять прыгнул вниз и вверх.
— Мехлис?
— К стенке.
— А вот здесь ты не прав.
Не прав? Посмотрим, что маршал скажет в его защиту. Я заинтересованно посмотрел на Берию.
— Знаешь, почему твой отец держал его рядом с собой? Он предан и честен. Его невозможно ни купить, ни запугать.
Н-да. Что-то в этом есть.
— И еще, — маршал критически посмотрел, как я достаю из пачки папиросу. Сам он был некурящим, — ему невозможно втереть очки, въедливый до безумия. Да и сам интриговать вряд ли будет.
Я закурил, выпустил струю дыма в сторону, чтобы не попасть на Берию и вопросительно посмотрел на него. Предлагает оставить? Тогда пусть указывает в качестве кого.
Маршал понял меня без слов:
— Расширь Комиссию Спецконтроля до министерства. Ну, скажем, Государственного Контроля, и поставь туда Мехлиса. Польза будет, а любовь его тебе не требуется. А преданность, — Берия усмехнулся, — будет со временем тебе его преданность. Ты же меня понимаешь?
Да, опыта аппаратных игр Берии было не занимать.
— Как скажете, Лаврентий Павлович, — согласился я, — вам ведь действительно виднее.
— А вот поговорить с ним и известить о назначении пошли Синельникова. У него это лучше получится.