— Вась, да зачем тебе его приказ? Кто ты и кто он? — возмутился я.
— Нет, Егор, порядок должен быть во всем. Если нарушения будет допускать одно из высших лиц государства… — он не закончил, но я его понял: "Рыба гниет с головы".
****
— Васька, а ты на фронт больше не поедешь?
Н-да. Для сестры я все-таки так и остался Васькой. А может так и надо?
— Нет, Светлана, нельзя мне теперь.
— А я потом, после… поеду.
Слова "папины похороны" она вслух произносить не захотела.
— И ты не поедешь, — ответил я. Егор кивнул головой. Для него это тоже было само собой разумеющимся.
— Это почему еще? — тут же взбрыкнула несносная девчонка.
— Ну как бы тебе объяснить? — я посмотрел на Синельникова. Может он ей скажет? Нет. Как только взгляд Егора падал на Светку, о том, что человек — существо разумное, применительно к нему самому можно было забыть. Вот баран!
— Понимаешь, Свет, мы теперь себе не принадлежим, — пытаюсь сам растолковать сестренке.
— А кому?
— Стране. Народу державы. Мы с тобой для него теперь не просто брат и сестра, а, в первую очередь, его дети, — черт, как же это трудно — говорить об отце в третьем лице и прошедшем времени.
Задумалась. Поймет? Кто ее знает?
— Светланка, ну, в самом деле, нельзя, — наконец-то высказался Синельников.
Светка поерзала на коленях Егора, удобней устраиваясь, по очереди посмотрела на нас двоих и наконец-то согласилась:
— Ладно, уж, — причем таким тоном, как будто делала нам великое одолжение.
Я закурил и посмотрел на Синельникова.
— Вот что, Егор, а расскажи-ка ты мне, как ты в апреле в Африку летал. Как тебе удалось убедить самого высокого полковника Франции от колоний отказаться?
Надо было и сестру хоть немного отвлечь, и самому получить подробную информацию.
— Так вот почему тебя десять дней не было, — тут же отреагировала Светка, — а почему мне ничего не сказал?
— Много будешь знать, плохо будешь спать, — Синельников ласково потрепал девчонку по голове, а затем попробовал ладонью привести в порядок ее волосы, — тогда было еще нельзя. Впрочем, информация еще долго будет под грифом "Совершенно секретно". Так что слушай и не вздумай болтать.
Он посмотрел на меня вопросительно. Я кивнул. Кому же еще доверять, как не собственной сестре? Для меня самого это было чуть меньше месяца назад. Но тогда я был там, в той другой Москве, другой жизни. Нянчился с собственным внуком. Черт, как все переплелось и запуталось. Как они там? Дочь? Внуки? Викентьев и наш проект «Зверь»?
— Как, говоришь, мне удалось самого де Голля убедить? — он усмехнулся, — да знаешь ли, школа одного очень невысокого ростом полковника помогла.