Когда их начали всерьез тренировать, Андрей выбрал щадящее айкидо, а Тарас — агрессивное карате. В учебных схватках Тарас побеждал. Андрей не огорчался, он проигрывал легко и даже, казалось, с радостью. Наставник по айкидо однажды сказал: «Чтобы стать победителем, сперва сумей проиграть, не теряя себя. Нет лучше науки, чем проигрыш». Вскоре Тарас уже не мог одолеть товарища. Когда в спортзале им разрешали выйти друг против друга, собирались все — и солдаты, и прапорщики, и старшие офицеры. Зипун наскакивал на Двинца, рубил ладонями и ногами — но попадал в воздух. Андрей ухитрялся, почти не двигаясь с места, уклониться. Казалось, он играет, зная заранее каждый шаг противника. Время от времени Зипун вдруг валился на маты, и было даже непонятно почему. Правда, мгновенно вскакивал и продолжал бой. Лишь самые внимательные успевали заметить, что Андрей «просто» подталкивает атакующую руку или ногу, выводя соперника из равновесия.
Пару раз Двинятин молниеносно напрыгивал на упавшего и демонстрировал классический болевой прием. Упрямый Зипун не стучал по мату в знак того, что сдается, но Двинятин и не собирался дожимать. Стиль боя у него был дружелюбный. Он выпускал товарища, и схватка возобновлялась.
Представление могло продолжаться сколько угодно, а финал был всегда одинаков. Андрей позволял себя зацепить в ближнем бою за руку или за ногу, Тарас с довольным победным рычанием поднимал его над головой, крутил, и оба со смехом падали, катились по мягкому настилу спортзала…
Зипун стер улыбку с лица, внимательно посмотрел на армейского товарища.
— Хочешь ко мне в команду? — спросил он. — Мне нужны такие, как ты. Редкие экземпляры. Бывшие десантники.
Андрей покачал головой.
— Нет, дружище. Ты меня знаешь. Я свободу люблю. А десантников бывших не бывает. — Он произнес свою любимую фразу.
— Это точно. Ну, тогда выкладывай.
Андрей, стараясь отключить эмоции и излагать лишь факты, рассказал. Пропала его любимая женщина, Вера Лученко, психотерапевт и вообще гений. Описал все сопутствующие ее исчезновению обстоятельства, какие знал. Про ее озабоченность очередным «делом» — отравлением какой-то шишки в больнице у подруги. Обрисовал вкратце инцидент в Андорре и ребят, которые его пасли.
— Представляешь, если бы эти соглядатаи на меня не вышли, я бы еще не скоро встревожился. Мы не каждый день созванивались, роуминг все-таки. А тут я на следующий день после ее отъезда сорвался… И вот я в Киеве. Но ее нигде нет.
— Хорошо искал?
— Как мог. Встречался с ее ближайшими подругами, дочкой, даже с бывшим мужем. Никто не видел, никто не знает, и все скулят: она нам и самим нужна. Мало того: они все, блин, произносят один и тот же текст. Будто заученный.