Речь герольда закончилась громкими аплодисментами и веселыми выкриками поддержки.
Можно теперь продолжить ликбез.
— Турнирами назывались потешные бои между конными рыцарями, — заученно говорил охранник-экскурсовод. — И вообще они вначале проводились, ну, с двенадцатого века, как военные учения. Но потом учения превратились в пышные праздники, где рыцари демонстрировали боевое искусство и мужество перед лицом монарха и знати. Поединок состоит в том, что два рыцаря верхом на конях сближаются и стараются поразить друг друга копьями. Вот… На нашем турнире сейчас будет проводиться «примерный бой».
— Что такое «примерный бой»?
— Он заключается в том, что одинаковое число рыцарей с каждой стороны будут биться друг с другом тупым оружием. То есть копьями с неострыми и закругленными концами или затупленными мечами, так что удары не очень опасны.
— Это разумно. А то я уж волноваться начала, — иронично покивала синеглазая.
— У нас вообще все подчинено принципу наибольшей разумности. Даже кодекс турниров.
— Да что вы?
Смейся, смейся…
— А то. Его знают все участники. Во-первых: кто не представит свидетельства о своем воинском звании, не допускается в число участников турнира. Во-вторых: кто изобличен в вероломстве, тот с позором изгоняется с турнира, а гербы его низвергаются и попираются ногами других участников турнира. В-третьих: кто действиями или даже только словами оскорбит честь дамы, тот будет побит и изгнан с турнира. В-четвертых: кто женится на простолюдинке, тот исключается из числа участников турнира…
— Лихо! — рассмеялась гостья. — «Свидетельства» вы сами, конечно, готовите типографским способом. А в вероломстве кого тут изобличать? Того, кто заплатил за участие? Ваших клиентов с их тягой к нестандартным развлечениям?
Не буду я тебе отвечать на наивные вопросы…
Опять загремели трубы: турнир начался. Что-то она погрустнела. Глупая, сейчас же начнется самое интересное! Э, куда ты сорвалась с места? Туда нельзя! Схватил за руку.
Взгляд синеглазой полоснул, обжег. Он отпустил ее руку и отошел, словно какая-то неизвестная сила толкнула его прочь.
* * *
Маленький катерок, называемый старожилами «речной трамвай», неспешно переплывал через Днепр. Вера Лученко не захотела сидеть внизу. Она стояла на верхней палубе, облокотившись о поручень, и смотрела на разлегшийся на своих холмах Киев. На берегу среди зелени поблескивали маковки золотых куполов. Город был точно изумрудный царь в сверкающих драгоценностях.
Город — отличная декорация для разнообразных историй. Муравейники домов, мигающие окна… Что там внутри, за стеклами, происходит? Какие страсти зарождаются — слово за слово, жест за жестом? Последние поезда метро, пустые темные подворотни, заброшенные дома, торчащие скелеты новостроек. Подземные переходы со спертым воздухом. И люди, люди, потоки людей и автомобилей. Встречи, прощания, центробежная сила узких тропинок воображения… Одинаковые жесты: ладонь возле уха, в ней мобильный телефон — и человек отсутствует.