Ситец вспоминался и при взгляде на дикую природу. Желтели цветочки зверобоя, белела «кашка». Бархатом зеленел подорожник, раскинулись огромные слоновьи уши лопуха. Вот и хорошо, что в этих местах не работала рука садовника. И нигде ни следа от костра. Порядок поддерживают.
Она подошла к забору. Заранее почему-то ожидала увидеть неприступные каменные стены с битым стеклом или колючей проволокой, как в частных владениях в Крыму. Ничего подобного — обычный чугунный забор, даже оригинальный, с коваными завитушками. Правда, за ним прохаживаются люди в черном. Вот скажите, почему охранники всегда в черном? Это фирменный стиль у них такой или знак принадлежности к тайному братству? И ведь в жару! Вот и Яремчук тоже был в черной рубашке с короткими рукавами. А эти в джинсах и просторных футболках.
Ммм… Какая досада. Неужели не пропустят? Лученко рассердилась на себя за нерасторопность. Расслабилась по пути и совсем забыла про все эти строгости! Только сейчас вспомнила, как Яремчук хвалил местную охрану. Забыла, не подготовилась.
Она назвалась, понимая, что либо она потратит зря время, либо как-то исхитрится и пройдет…
Сзади послышался странный протяжный звук. Труба? Вера оглянулась.
Взрывая песок и траву копытами, пронеслись всадники. Они промчались мимо, затем вернулись и принялись кружить вокруг старой раскидистой ивы. Вера подняла брови: на лошадях сидели настоящие средневековые рыцари. Доспехи слепили глаза. Некоторые были одеты попроще, в кольчуги, и держали связки длинных копий остриями вверх — наверное, оруженосцы. Один трубил в трубу. Другие всадники, голые по пояс атлеты, смеялись и время от времени, как в цирке, вскакивали ногами на спины лошадей. За ними бежали еще люди, наряженные, как в кино. Вера поискала глазами камеру с оператором, режиссера — но не нашла. Какое-то представление, что ли?..
Охранники все-таки не дали ей пройти. Вера двинулась за всадниками вдоль ограды, раздумывая, как поступить. Обычно ее пропускали всюду, даже туда, где вход был строго запрещен. Можно попытаться «включить блондинку» и пройти уверенной походкой супермодели или изобразить начальницу, «железную леди» с деловым взглядом. Лученко с детства легко перевоплощалась в кого угодно. Только поначалу этого не осознавала. Мир реальности и фантазий не разделялся, это была одна страна. Она долго не понимала, почему после игр в старом подольском дворе, среди таинственных сараев и обширных палисадников, девчонки ее спрашивали: а куда ты подевала золушкины хрустальные башмачки, платье и корзинку? Потом поняла, что «наводит» образы. Особенно осторожной стала, когда при игре в войну с мальчишками «навела» рану, и «раненый» пацан заплакал по-настоящему…