– Значит, – заговорил Йорг, ощутив вдруг, как дернулась жилка на виске, – айорс не были первыми?
– Боюсь, что они не были даже десятыми. Просто айорс, в отличие от других и более древних, терпеть не могли воровство. Они считали так же, как мы: взял с полки пирожок – положи туда монетку. Тебе никогда не приходило в голову, что корабли, которые они оставили нам на Марсе, были им очень даже нужны, а стоимость консервационных работ при их не слишком серьезной технике вообще зашкаливала за все разумные границы? Но ведь они это сделали… И семь тысяч лет нас ждали тщательно смазанные, совершенно живые ударно-транспортные звездолеты малого радиуса действия, снабженные к тому же вполне понятными инструкциями по эксплуатации! Просто айорс понимали, что, утащив с Земли тысячи семей и общин, они разрушают естественный ход истории нашей расы. Поэтому они решили порушить его еще раз. Естественно, они и представить себе не могли, что мы доберемся до «наследства» перед чудовищной войной, которая должна была поставить на нашей расе большой жирный крест.
– Я иногда задумывался, – поджал губы Детеринг, – понимали ли айорс, что своими действиями они здорово затормозили нас? Они сотворили демографическую катастрофу, последствия которой просчитать немыслимо. Потенциальные гении – ранние Леонардо, Уатты или, скажем, те же Платоны – родились, во-первых, позже, во-вторых, на Рогнаре, где были сожжены, или на Виоле, где умерли в пятнадцать от болезней и голода…
– На Земле тоже кой-кого сожгли, – хмыкнул в ответ Тревор. – Однако как-то раз я познакомился с одним весьма респектабельным лидданом, в число интересов которого входило моделирование возможной человеческой истории. По его выкладкам, первая паровая машина у нас получалась лет за сто до Хеопса, а к эпохе войн ХХ века мы должны были иметь галактический статус, сравнимый с сегодняшним.
– Фейф Эвривил? – поднял брови Йорг. – Я был бы горд таким знакомством. Не он ли, кстати, утверждал, что паровую машину древние греки таки построили, но не стали ее применять из-за стремления к эстетическому совершенству?
– Конечно, – улыбнулся старик. – Фейф был мудрец, но он исходил из одной изначально неверной посылки: он полагал, что человечество, в принципе, способно постоянно поддерживать тот уровень научно-технического прогресса, которым он так восторгался, изучая пресловутый ХХ век. Динамика, набор оборотов, понимаешь? Что пишут в учебниках? «Научно-технический потенциал, накапливаемый в течение столетий, дал резкий и неожиданный взрыв…» Россы шли в космос столетия. Корварцы, имея, в принципе, технологии, решились на первую межзвездную экспедицию только после того, как доигрались с атомом до легкого Армагеддона на родном Корваре. Лидданы? Орти? Снова столетия. А мы прошли путь от первой, на бумаге еще, баллистической ракеты до высадки на довольно далеком спутнике – за тридцать лет! С моторами, которые два раза взорвутся, а на третий, глядишь, заработают. С навигацией типа «на три пальца влево». А россы первый раз пришли на свою луну уже на термоядерных моторах и тремя экипажами сразу. Я получал диплом: Гагарин, Армстронг… Четыре фигуры – сто метров бронзы в рассветное небо и цветы, цветы… И мы, в каре: белые мундиры, ботфорты под самую жопу, мечи на боку. Но ведь мы-то сдавали экзамены на тех же самых учебных фрегатах, что и наши предшественники пятьдесят лет назад!