— Должен вам кое в чем признаться, — сказал Новарио с огорченным видом. — Клянусь, что у меня просто не было другого выхода…
В его признании не было необходимости; я уже слышал уверенные шаги, громкое приветствие, стук двери. Вошла профессор Гранадос, одетая в желтый спортивный костюм, — торжествующая, уверенная, что ее появление меня удивит.
— Лучше, если нас будет трое — сказал Новарио.
— Никогда вам этого не прощу.
Гранадос принесла полную сумку продуктов в таком количестве, что их хватило бы на полуторамесячную зимовку где-нибудь в Антарктиде.
— Может, сперва перекусим, — предложила она, чтобы я побыстрее смирился с ее неожиданным участием в нашей экспедиции. Я согласился; она достала три банки пива, салями и оливки.
— Для меня это как будто экскурсия. Я себя чувствую, словно девочка-первоклассница, на экскурсии в зоопарк вместе с классом. — Она вдруг погрустнела. — Однажды я потерялась, автобус уехал, и меня закрыли одну в пустом зоопарке. Вы наверняка помните случай с девочкой, которую чуть-чуть не съел лев? Об этом писали во всех газетах.
Я в это время еще не родился, Новарио ничего не вспомнил. В десять с четвертью я прислушался, чтобы убедиться, что в здании пусто. Со всех сторон раздавались какие-то скрипы и шорохи, но это был голос здания, ведущего свою тайную ночную жизнь.
Мы двинулись цепочкой, я — впереди, за мной — Гранадос, Новарио замыкал шествие. У каждого был фонарик, потому что на пятом этаже электричество не работало, да и в любом случае мы бы не стали включать свет.
— Это точно, что у сторожа выходной? — спросил Новарио.
— Точно. Вечером в пятницу он уходит. Если сегодня не сделал исключения.
Пока мы поднимались по лестнице, Новарио недвусмысленно дал понять, кто тут главный. А именно — он.
— Мы все сможем опубликовать по книге; я буду директором проекта. Я думал и о совместном издании со вступительной статьей и примечаниями, где мы могли бы разоблачить происки Конде. Вас устроит национальное издательство или вы предпочитаете международное?
Новарио говорил без умолку, но когда мы поднялись на пятый этаж, где нас встретили горы бумаг, молчание и темнота, он весь как-то сник.
— Похоже, здесь все изменилось.
— Может быть, все потому, что здесь темно? — поддела его Гранадос.
— Даже темнота стала какой-то другой.
Новарио прошел вперед на несколько метров, видимо, надеясь хоть что-то вспомнить, и Сельва шепнула мне, так чтобы он не услышал:
— А вдруг он найдет бумаги, но нам об этом не скажет? Увезет их на юг…
— Тогда мы его убьем.
Сельва Гранадос, которая все воспринимала буквально, с облегчением улыбнулась мне, решив, что нашла во мне союзника.