Кирилл сумрачно промолчал. В общем-то, сам он ни в Бога, ни в черта не верил. С такими мыслями можно в школу не ходить. Странная и страшная бессмысленная война вызывала у него удивление. Он никогда не задумывался, как мог народ креститься в один день, вдруг отправившись на реку, сметая на своем пути всех старых идолов. Крестился и крестился. Историю он знал не так хорошо, как сейчас хотелось бы, но помнил, что старого языческого Бога Перуна разбили в щепы и пустили вниз по реке, проводив до самых порогов, где он и исчез в глубине вод.
С процветанием и покоем…
Кому он помешал? Истукану ли объявили войну? Нет, не истукану, волхвам, которые привечали народ при истукане, растолковывая символы. Разве ненавидел народ волхвов? Нет, любил, учился, искал защиты и помощи многие тысячи лет. Но их было мало, а врагов, что пришли на землю, так много, что не было места яблоку упасть.
Выходит, была Варфоломеевская ночь…
Или день, когда одурманенные и проткнутые шилом христиане напали на язычников. А за иное полагалась смерть. А если смерть, то разве не война? Не геноцид народа?
Чем же тогда гордится Православная церковь, каждый день прославляя себя и ставя в заслугу появление страны, которая была за много веков, и жила богато и спокойно, не зная ни голода, ни болезни, ни войн? Какая-никакая, а демократия была, выбирались сорок волхвов, которые были и князьями, и царями, и высшим судом. Народом избирались от каждой области. Та демократия, до которой так и не доросли.
И за тысячу лет о не смогли покорить народ, который жадно искал памятники и артефакты своей древней истории. Тысячелетняя история доказала, что Боги, если он где-то есть, умеют отомстить даже за символ, который их обозначает. Люди вокруг были не глупые, все они, естественно, понимали, что творился мир не деревяшкой, которой в то время в помине не было. Перун и Валес были и там, и там, и там — везде, где человек. И относились к природе бережно, считая ее частью Богов. А для кого-то, спустя время, символы перестали быть просто символами, сама по себе деревяшка ничего не могла дать, сколько бы ни закалывали перед нею скотины и ни ложили хлебов. Она не ела, пища Богов другая — демоны дасу, скрывающиеся во тьме человека. И если их не закалывать время от времени, они одерживали над человеком верх, устанавливая свою истину, которая не поднимала, но забирала само право называться человеком.
Тысяча лет прошла, а люди не изменились, все так же мечтая покорять народы и устанавливать мировое господство, чтобы иметь золото, на котором мог бы и есть, и пить, и носить на себе, не утруждаясь. Все так же завидовали и мечтали о всеобщей любви, которая бы объяла их неземной любовью, не требуя ничего взамен.