Из Рязани, Мурома и всех окрестных слобод и крепостей шли гонцы, донося до меня беспокойство бояр и князей в связи с предстоящей битвой. Моим увещеваниям они не вняли. Отдавать в мое распоряжение свои войска не пожелали. Наоборот, требовали, чтобы я направил своих лучших стрелков в их распоряжение. Каждого из вельмож интересовала лишь собственная безопасность. Ничегошеньки они не поняли из моих заявлений. Дураков учить – только калечить!
Дни и ночи я проводил в мастерской. Татарское войско уже давно форсировало Волгу и уверенно продвигалось через хлябь болот и лесные чащи. Не считая тылов, вечно отстающих от резвого авангарда, идущий в нашу сторону неприятель был немногочисленным. Всего около сорока тысяч. В XXI веке я бы и не задумался над мелочами, но здесь и сейчас прекрасно понимал, что такое войско само по себе испытывает огромные трудности при передвижении. Они, как стая диких волков, бросаются на любую добычу в стремлении поддержать боеспособность. Разумеется, что мимо моей крепости они не пройдут. Следовало подготовиться, дополнить уже существующие оборонительные меры запасными планами, подстраховаться.
В мастерской все было так знакомо и привычно, так уютно, что совершенно не хотелось выходить на мороз, решать какие-то проблемы и дела. Даже домой возвращаться совершенно не хотелось. Я собрал достаточное количество верных людей вокруг себя, так что вдоволь могу заниматься любимым делом. Сегодня плотники с корабельной верфи принесли мне заготовку, которую уже два месяца выполняли по указаниям и чертежам. Долго пришлось втолковывать мастерам некоторые детали, нюансы, но беспокоились плотники не по поводу самой заготовки. Больше всего их тревожила форма будущей конструкции. Одних озадачивала, других радовала. Заготовка представляла собой огромный деревянный крест, как бы два перекрещенных коромысла. Одно чуть массивней и длинней, другое узкое, но длинное. Вокруг этой заготовки ходило много слухов, но уже после первых проб все: и крещеные люди, и сторонники прежних верований, успокоились.
Я готовил двухместный буер. Да, парусное судно, способное передвигаться по льду с огромной по здешним меркам скоростью, в тот самый период, когда реки можно пройти только пешком. При удачном раскладе, если конструкция зарекомендует себя с положительной стороны, то уже на следующий год судно будет названо в мою честь, и каждый купец, или просто селянин расшибется в лепешку, лишь бы получить такой скоростной зимний транспорт, не требующий особых затрат. Конструкция примитивна и незатейлива. Четыре стальных конька на массивной крестовине, гибкая, эластичная мачта из пучков ивовых прутьев. Отрез плотной ткани, прошитый и закрепленный на поперечном креплении. Даже в отсутствие ветра такую конструкцию, весьма нагруженную, можно толкать перед собой без особых усилий. Никаких лошадей, только пара человек. На достаточно ровном речном льду такой буер становился серьезным конкурентом конных упряжек. К сожалению, по рыхлому снегу, по моим расчетам, он не пойдет, но в этом случае тонкие стальные коньки можно заменить широкими полозьями лыж. Буер нужен был только для того, чтобы передвигаться по речному льду.