– Суровые слова твои, Коварь, да только где взять силу такую, чтобы все земли одним княжим столом удержать?
– Закон – вот сила. Грамотный подход – вот сила. Крепкая армия, верная своему народу, правителю, а не золотой монете. В сущности, что человеку нужно? Земли на прокорм, пусть суровые, но справедливые законы, волю, а не рабство. Вот тогда человек никаких сил не пожалеет, чтобы отстоять такую жизнь. Торговать, меняться, милости просим, но кто войной пойдет, пусть на себя пеняет.
– И ты считаешь, Коварь, что есть у тебя сила сломить всех князей? Создать все, что тебе одному ведомо?
– Богатство не у того, кто имеет много золота. А у того, кто даже малыми средствами распоряжается умело и рачительно. А следовательно, не в сундуках оно, а в голове. А ключ к крепкой власти как раз в этом и кроется. В образовании. Темный народ – он как стадо баранов, куда поведет козел-провокатор, туда и пойдут. А грамотный – он сгоряча решать не станет, он прикинет, что к чему, посоветуется, покумекает, на чьей стороне правда.
– Вот так просто взять и обучить людей грамоте?
– Это не просто, друг мой! – возразил я князю. – И даже очень не просто. Хорошую армию легче поднять и обучить, чем сотню недорослей с ветреными головами вразумить основам азбуки и сложения. Да только потом любая наука идет впрок, как сокровище бесценное. Как неразменный пятак!
– И твоя сила в науках, Коварь? – не унимался Александр, давно потерявший интерес к застолью.
– В ней самой, князь. Здесь, в этих землях, я не больше чем гость. Но мне больно видеть, что добрые люди, живущие на своей земле, терпят лишения только потому, что некому им помочь. А князья, уж прости, только брать горазды. Десятину им дай, повинность исполни! Подчиняйся, поклоняйся, терпи! Рабовладельческие государства всегда будут нищими да убогими. Когда из ста только десять вольных, державной чести не бывать. Раб не станет биться за хозяина.
Наша с князем беседа затянулась до полуночи. Мои домашние уже разошлись, отправились по своим делам и приглашенные к обеду мастеровые, только киевский сотник Ефим прикорнул на лавке у двери. Мы остались с Александром один на один, неспешно продолжая разговор.
Олай был вне себя от ярости и гнева, как и боярин Дмитрий, мой тесть, которого разведчик доставил в крепость. Они оба метались по мастерской, не находя себе места, создавая резкими движениями суету, накаляя и без того напряженную, нервозную обстановку.
– Улыбаются! – хрипел Олай, потирая костяшки пальцев. – Приходят, как гости, безоружные в дома знатных вельмож, в княжьи покои и льют меды!