Он поклонился, демонстрируя своему мучителю смирение, и тотчас же увидел, что коротышка этим доволен. Боб придал своему лицу выражение пустоты. Ничего нет. Он ничто. Лишь пустота. Войти в пустоту. Не существовать. Воспользоваться мыслью, чтобы достичь состояния без мыслей.
— Сейчас ты спать.
— Нет, я чувствую себя хорошо. Можно продолжать.
— Нет, спать. Усталый, больной, разочарованный, сбитый с толку. Сосредоточенность нет. Ты спать. Приходить, когда ты просыпаться. Но тогда ты сражаться.
— Сражаться?
— Точно. Поединок. Но ты должен победить.
— Я обязательно одержу победу.
— Ты должен победить. Не победить — я давать тебе пинок под зад. Я не могу тебе ничем помогать. Ты уходить. Свэггер все равно скоро умирать, помогать ему бесполезно.
— Я обязательно одержу победу, — решительно заявил Боб, веря в свои слова.
Ему пришлось по душе это маленькое событие; он почувствовал, что возвращается в причинно-следственное пространство. Это был конец, кульминация, в противоположность бесконечной дороге по бесконечной равнине. Он будет сражаться, он победит, он пойдет дальше. Определенность доставляла удовольствие.
Досю поклонился, Боб ответил на поклон и ушел. Он направился на кухню, где его ждала на удивление сытная трапеза, и Боб с жадностью расправился с ней. Затем пожилая женщина, то ли мать Досю, то ли его сестра, то ли служанка — никто не представлял их друг другу, — отвела Боба в комнату, где он еще ни разу не бывал. Там он обнаружил современный душ. Женщина ушла, он разделся и насладился роскошью обжигающе горячей воды, ощущая, как она ласкает его болящие мышцы и ноющие, распухшие суставы. Затем, закутавшись в полотенце, Боб отыскал рядом с кухней свою койку. Кто-то застелил ее свежей льняной простыней, и Боб устроился спать с неслыханными удобствами.
Он спал до тех пор, пока не проснулся сам, увидев свет.
«Я готов, — подумал он. — Я одержу победу».
Обнаружив рядом с койкой комплект свежей одежды, Боб надел армейские трусы, натянул штаны хакама, которые он уже умел завязывать — все эти маленькие узелочки и ленточки — аккуратно и красиво. Полностью облачившись, Боб минут двадцать разминался, разогревая мышцы. Наконец, взбодрившийся, он прошел в зал.
Там его уже ждали Досю и соперник.
— Ты должен победить, — сказал Досю. — Никакой пощада, никакой колебание, никакой сомнение. Отдаваться весь. Становиться пустота.
— Я… — начал Боб и осекся, увидев своего противника.
Дело было даже не в том, что противник был лет десяти от роду и четырех футов роста. Все было гораздо хуже. Это была девочка.