Макс вздохнул и промочил горло большим глотком бургундского.
— Ладно, про дядюшек и тетушек со стороны покойного и Шарлотты я сам знаю. Меня здесь кто-то еще не любит?
— Господи, братец, ты меня иногда удивляешь. На турнир приедет много друзей Антуана Бурмайера. Говорят, что кто-то из них готов заплатить за твою голову.
— Там был честный бой!
— Когда погиб глава семьи. А вот смерть Антуана все считают убийством. Ты будто бы заманил его в ловушку и подло убил кинжалом из-за угла, вместо того, чтобы куртуазно взять в плен.
— Герцог де Водемон мог бы подтвердить…
— Он, как тебе отлично известно, мертв. Кстати, на турнире будут и его родственники.
— Он даже посвятил меня в рыцари за тот бой.
— Что тоже никто не может подтвердить. Сейчас кое-кто жалеет, что тогда признал этот факт с твоих слов.
— Черт! Сволочи все!
Макс встал и несколько раз нервно прошел до входа в шатер и обратно. Потом вернулся к доске и устроил атаку на левый фланг белых. Фридрих взял пешками обоих черных коней и слонов, после чего его пешки столпились в углу вокруг короля, оценил позицию как выигрышную в три хода и продолжил перечень предполагаемых врагов.
— Ты еще забыл Доменико ди Кассано.
— Это еще кто такой?
— Этого ты бы должен помнить. Говорят, что в прошлом году ты выиграл доспех на поединке с ним.
— Неужели ходят слухи и о нечестности этого поединка? Это же было год назад и у всех на виду! И он всего-навсего проиграл один из запасных доспехов. Кого это сейчас волнует?
— Никого. Но он был лучшим другом Антуана Бурмайера.
— А я слышал, что они встретились в бою, и Антуан его убил.
— Немного не так. Антуан его ранил и взял в плен. Но выкуп взять не успел. Теперь ди Кассано для очистки совести намерен тебя убить на турнире. Кстати, Макс, не рассчитывай, что проведешь здесь хотя бы один бой. Дамы специально проинструктированы рекомендовать тебя при первой возможности. Можешь уезжать прямо сейчас, чтобы не позориться.
— Если меня рекомендуют, как же меня тогда убьют на турнире?
— Пока тебя никто не ждал, все были готовы вызвать тебя на поединок и примерно наказать. Я насчитал десятка два желающих. Когда позавчера какой-то француз сказал, что ты приедешь, мужчинки замолчали, а их жены начали наперебой обвинять тебя черт-те в чем.
Макс наконец-то посмотрел на доску и обнаружил, что там явный мат в два хода.
— Шах, — сказал он и взял пешку ладьей.
Фридрих тоже вернулся к доске и взял ладью конем. Его трехходовка отложилась на ход.
— Мат, — сказал Макс, передвинув вторую ладью. У тебя был верный выигрыш, но тут ты зевнул. Третью сыграем?