Встал со своего стула и Бебут.
Контр-адмирал сделал приглашающий жест к лестнице, ведущей наверх. Они пошли рядом.
Сотрудники Крышковца провожали их, стоя едва ли не на вытяжку.
Они подошли к лестнице и стали подниматься наверх. Крышковец положил Ермолаю руку на плечо и запел. Это был неофициальный гимн черноморских контрразведчиков. Бебут подхвалил и они запели вместе:
Мы – не кочегары,
Мы – не капитаны,
Мы – не флотоводцы,
Но порой, –
Нашими глазами,
Нашими умами,
Корабли выигрывают бой!
Лейтенант Бебут сошелся с доктором Тукеевым случайно.
Тир Сулейменович был научным руководителем лаборатории «17-17».
Лаборатория находилась на территории радиолокационной станции дальнего обнаружения. Старшему лейтенанту Бебуту было поручено контрразведывтельное обеспечение станции. А лабораторию за ним закрепили как бы в придачу, когда был переведен в Россию работавший по ней сотрудник. При этом, чем конкретно лаборатория «17-17» занималась, Бебута не информировали. В управлении сказали, проводит испытания специального оборудования по заданию министерства обороны. Все.
На официальных совещаниях Ермолай имел дело с начальником лаборатории молчаливым флотским каперангом, а с Тукеевым практически не сталкивался.
Когда он попросил свое руководство ознакомить его с личным делом Тукеева и имеющимися на него данными, ему ответили: «Не нужно. Представляющей для вас интерес информации там нет. Ваша задача состоит в том, чтобы оградить станцию и лабораторию от нежелательных внешних контактов. Все остальное вас не касается.»
Ермолай возражал. Он говорил, что сможет успешно выполнить поставленную перед ним задачу, если будет знать, чем может заинтересоваться потенциальный противник, и на каких фактах биографии или особенностях личности сотрудников, работающих в лаборатории, попытается сыграть.
«Выполняйте свою задачу с той информацией, которая у вас есть.» – завершило руководство беседу с ним по поводу лаборатории "17-17" и ее научного руководителя.
По-настоящему они познакомились с Тукеевым в воде.
Радиолокационная станция располагалась под Балаклавой, на высоком берегу моря. Бебут жил на ее территории в служебном модуле с электрическим отоплением и холодной водой, что имели не все служившие здесь офицеры.
Однажды утром в воскресенье Ермолай решил искупаться и спустился вниз на галечный пляж. Там никого не было. Большинство офицеров уехали в Балаклаву или Севастополь.
На гальке одиноко лежало чье-то полосатое оранжево-белое полотенце. Самого владельца нигде видно не было.
Ермолай бросился в море и поплыл в мягкой утренней воде. Он был хорошим пловцом. Быстрым и выносливым одновременно, что встречается не так уж часто. Впрочем, ничего удивительного здесь не было. Бебут учился плавать на великой сибирской реке, где, в отличие от моря, вода совсем не держит пловца на своей поверхности, а течение таково, что утаскивает тысячетонные баржи, стоит дизельному двигателю не то, что остановиться, просто сбавить обороты. После такой школы плаванье в море, даже в шторм, представляется приятным и безопасным развлечением.