Она наступила ему на ногу своим на удивление острым каблуком, и виконт поморщился от боли.
— А вот это, — громко проговорила Мэдлин, глядя на девочек, — именно то, что вы должны сделать, когда джентльмен смотрит не туда, куда ему положено смотреть.
Девочки рассмеялись, а виконт пробурчал себе под нос:
— Неужели это было так необходимо?
— Я не хочу, чтобы девочки подумали, что мы делаем… что–то постыдное.
— Но ведь мы все–таки делаем… — Она взглянула на него с недоумением, и он добавил: — Ваша вечеринка, помните? Если это не постыдно, тогда я не знаю, что можно назвать постыдным.
Мэдлин просияла:
— Уже все устроили?!
— Еще нет. Думаю, кто мог бы это устроить.
Заметив, что ее ученицы хихикают, Мэдлин нахмурилась и громко сказала:
— Боюсь, вы из–за музыки не слышите, что говорит лорд Норкорт. Видите ли, он нашептывает мне всякие глупости — как часть вашего урока. Запомните: можно без всяких стеснений беседовать с негодяем до тех пор, пока вы не почувствуете, что его ложь влияет на вас.
— Но я не лгу, — сказал он очень тихо.
— В любом случае вы болтаете глупости. Мне уже хочется сказать миссис Харрис, что вы плохо проводите эти уро…
— Но тогда вы не получите свою вечеринку, — заметил виконт. — Мисс Прескотт, вы должны доверять мне.
— Не во всех случаях, — пробормотала Мэдлин. Он едва заметно нахмурился:
— Вы ставите под сомнение мою честь?
— Но вы же ясно дали понять, что у вас… весьма своеобразные представления о чести.
— Неужели вы не понимаете? Я ведь просто изображал мужчин, которых следует опасаться.
Она недоверчиво покачала головой:
— Но вы, без сомнения, прекрасно знаете, как очаровать девочек.
— А вы прекрасно знаете, как пробудить в мужчине животные инстинкты. И все же я не ставил под сомнение вашу честь.
Мэдлин густо покраснела и отвернулась. А виконт вдруг почувствовал, что ему ужасно хочется ее поцеловать.
Нет–нет, надо взять себя в руки. Проклятие, он должен следить за собой! Она заставила его забыть, где он находится, чего прежде с ним никогда не случалось. Ведь он уже решил, что должен раскрыть ее секреты, а не вожделеть ее, как сорвавшийся с цепи бык.
— Поверьте, я не настолько плох, как вам кажется, — улыбнулся он.
Она посмотрела ему в глаза:
— Я никогда не говорила, что вы плохой. Кроме того, меня совершенно не заботит ваша нравственность. — Она кивнула в сторону девочек. — Все дело в том, как воспринимают нас мои ученицы. Из–за вашего неблагоразумного поведения у них могут возникнуть…
— Успокойтесь, — прошептал он, наклонившись к ней. — Я буду вести себя самым примерным образом, когда они рядом. Но только в том случае, если наедине вы будете называть меня по имени, то есть Энтони. Согласны, дорогая Мэдлин?