Тонкая линия на миг стала видимой, потом бревна, будто ножом, снизу подрезали. Посыпались, с грохотом ударяясь друг о друга, разлетелись на мелкие обломки, закружились щепочки над головой ведьмы и половинкой сломанного гребня упали в подставленную ладонь. Она облегченно выдохнула, воткнула гребешок в спутанные волосы: — "Пригодится красоту наводить, а вторая половина силы уже ни имеет. Так пусть и торчит в земле веки вечные", и чуть не оглохла от визготни над самым ухом. Жаром опалило правую щеку.
— Ну, хватит, хватит, успокойся, — ведьма вытянула руку. Улыбнулась, разглядывая спасенного. О детях Змиулана она только слышала, видеть воочию не приходилось. Бывало, рожали иногда одинокие женщины от огненного змея, но редко выживали змееныши. Бабки-повитухи относили их сразу в лес, бросали на погибель верную, приговаривая — "как родился, так и в пол ушел", а зачарованную Змиуланом тащили к ближайшей ведунье на отчитку. Людмила тоже отчитывала одну такую, совсем зачахла бедняжка, иссушила себя тоской-кручиной по змею огненному, но у той, помнится, детей не случилось.
Змееныш, чуть больше локтя длиной, судорожно вцепился коготками в рукав ведьминой душегрейки и затих, изредка взмахивая для равновесия перепончатыми крылышками. Его вертикальные зрачки пульсировали в бешеном ритме, порой перекрывая всю золотистую радужку глаза. По зеленоватой гладкой шкурке иногда пробегали огненные лепестки, отчего казалось, что держишь на руке сгусток живого пламени. "На дракончика похож, — подумала Людмила, — мультяшного: большеголовый уродец, но симпатяга. Вроде безобидный, что ж его Антон так напугался?".
— Ты с ним аккуратнее, — издалека предупредил Баюн, — слишком близко держишь.
Людмила отодвинула руку от себя. Змееныш опять заверещал, внезапно сорвался с места и стал нарезать круги вокруг Людмилы, ощутимо подталкивая её сзади. Она сначала не поняла, чего он от неё хочет, а потом подчинилась. Спасенный порхал немного впереди, а ведьма и кот шли за ним. Если они мешкали, змееныш зависал в воздухе, поджидая, а потом опять отлетал немного. Баюн убежал вперед, догнал змееныша, вопросительно мяукнул. Змиуланчик заверещал тоненько, издавая переливистые рулады, зависнув прямо перед мордой кота. Когда ведьма подошла к ним, разговор, похоже, закончился, а суда по удовлетворенному виду котофея, он узнал все, что хотел.
— Нет, ну и гад же Кащей… — запальчиво начал Баюн.
— Величайший злодей всех времен и народов, — серьезно подтвердила Людмила, — а ты в этом сомневался?
— Нет, конечно, — заюлил кот. — Представляешь, он змееныша этого в лесу нашел, умирающего, подлечил слегка. Потом, вместо того, чтобы отпустить детеныша восвояси, сказал — "все одно тебе погибать, а так службу мне послужишь", накинул на него обличье Горыныча и посадил, как цепного пса, замок охранять.