Сверху донесся едва различимый крик Людмилы.
— Прибыл благополучно, — перевел бес.
Его неподвижная фигура замерла в метре от парня. Антон кожей ощутил ощупывающий взгляд Птаха. Внезапно в короткой шерстке беса засверкали миниатюрные молнии, верткими змейками соскользнули вниз, собираясь на кончике опущенного хвоста. Пушистая кисточка вытянулась, превращаясь в острый искрящийся шип.
— Черт… — процедил сквозь зубы парень, — с голыми руками на эту дрянь.
— Нам бы наш меч… — высовываясь из-за его плеча, мечтательно прошептал Тимофей.
Короткий иззелена-синий разряд сорвался с вращающегося веретеном хвоста и точной наводкой влепился в лоб мальчишки. Тот беззвучно раскрыл рот, застыл на миг и опрокинулся назад, как подкошенный.
Антон наклонился над мальчишкой, напрочь позабыв про беса за спиной. Тимофей не дышал. От неистовой ярости потемнело в глазах. Враз отключились все мысли, кроме одной. "Убить…убить… убить" — набатом гудело в голове.
— Теперь ты, — довольно хохотнул Птах.
Парень, готовый голыми руками разорвать вражину, развернулся на яркую вспышку за спиной, но только и смог, что вскинуть беспомощно руки, когда всплеск холодного огня мелькнул перед глазами.
*****
Глянув на изнемогающего кота, чародейка наклонилась над ямой и крикнула в темноту провала:
— Птах, ты не забывай, они просто люди…
— Они люди, а ты тут хоть помирай, — обиженно пробормотал Баюн, тяжело дыша после бурного выплеска эмоций. Не каждый день тебя используют в качестве метательного мяча.
— У тебя все равно девять жизней.
— А кто считал, сколько их у меня осталось?
— Не прибедняйся, — оборвала его стенания ведьма, — радуйся, что выбрался без потерь.
— Ага, а мои нервы ничего не стоят…
Людмила не стала отвечать — у всех нервы. Пререкаться бесполезно — котофей неисправим, но тем и дорог, что второго такого не сыскать. Она отошла от края провала, прижалась щекой к молоденькому дубку. Мягкая прохлада, исходящая от ствола дерева, немного остудила пылающее лицо. Что он там копается? Страх и сомнения разрывали сердце на части. Изменившийся Птах был непостижим и опасен. Не получится ли так, что, увидев Антона, он опять взбесится и решит избавиться от докучного «соперника»? Что возьмет в нем верх — естество нелюдя или благодарность ведьме за спасение?
Вскоре над краем показался бесенок. С его плеча безжизненно свисал Тимофей.
— Я же просила, — укоризненно протянула Людмила, облегченно переведя дыхание. — Что с ним?
Птах с натугой подтянулся, свалил мальчишку у ног ведьмы и, отдышавшись, сказал:
— Нормально все… Сейчас очухается… Я ж не виноват, что твой братец драться полез.