Достоевский над бездной безумия (Лебедев, Кузнецов) - страница 110

Следует отметить, однако, что эти длительное время наблюдавшиеся нами женщины с шизоидно-истерическим образом поведения не только никогда не обследовались и не лечились в психиатрических стационарах, но даже и не консультировались у психиатра. Странности их поведения растворялись в потоке событий нашей не совсем понятной и напряженно-суетливой социально-бытовой и культурной жизни, правда, давая повод для появления различных противоречивых «легенд», домыслов и предположений. Существуя без «психиатрических ярлыков», они могли быть «разгаданы» как лица со скрытым психическим расстройством только психиатрами-профессионалами или просто душевно чуткими, от природы психологически проницательными людьми.

За загадочностью, непонятностью, странностью поведения часто может скрываться невыявленная шизофрения. Причем «истерическая маска» ее не так уж редка. Опытные старые психиатры всегда настороженно относились к «гротесково» преувеличенной истерии. «Слишком истерична, чтобы быть подлинной истерией», – это соображение нередко предохраняет клинициста от диагностической, прогностической и лечебной ошибки.

Мы с вами взглянули на многообразный мир героев Достоевского, на «арене сознания» которых происходит великая трагедия «заболевших идей», с точки зрения оценки их психического здоровья. Если обратиться еще и к типологии эпилепсии (гл. I, разд. 3), то своеобразие сочетаний признаков как психического здоровья, так и болезни у его персонажей становится еще более поразительным. От почти невинного мечтательства и «шутовства» пьяненьких до стойких «демонических» странностей характера, дающих возможность подозревать даже серьезные психические расстройства типа эпилепсии и шизофрении у его героев. Но и тогда, когда психическая болезнь достаточно очевидна или о ней прямо говорится, многие из героев Достоевского с полным основанием имеют право повторить утверждение князя Мышкина: «...я прежде действительно был так нездоров, что и в самом деле был идиотом, но теперь я давно уже выздоровел...» (8; 75).

Крупнейший знаток пограничной психиатрии П. Б. Ганнушкин не случайно подчеркивал, что ее «наиболее блестящие примеры» можно найти не на страницах пособий по психиатрии, а в «произведениях писателей-беллетристов». В творчестве Достоевского представлены как постоянные обитатели («аборигены») пограничной области психических расстройств, так и те, кто «... переходят из состояния здоровья в состояние болезни или наоборот – лишь временно более долгий или короткий срок... оставаясь на этой границе».