«В недавнем заявлении прессе один из ведущих представителей нашей профессии заявил, что главный социальный вклад дизайнера заключается в новом комфорте и удобствах, созданных для публики. По этому поводу я должен заметить две вещи: во-первых, это неверно, а во-вторых, даже если бы было правдой, не имело бы существенного значения». Это довольно резкий выпад против представителей практики и теории западного дизайна, выступающих в роли апологетов дизайна как силы, способной облагодетельствовать человечество. По поводу того, что «это неверно», Нельсон может судить на основании собственной дизайнерской практики, но чем объяснить утверждение, что «если бы было правдой, то это не имело бы существенного значения»? Очевидно, это утверждение ни прямо, ни косвенно не выводится из самого дизайна – его можно вывести только из достаточно определенных представлений о современном американском или американизованном обществе как системе, где даже искренние намерения в любой форме служить интересам публики должны приводить к результатам, никак с этими намерениями не связанным.
Действительно, Нельсон констатирует: «Мы – члены общества, которое, кажется, целиком отдалось погоне за тем, что лучше всего можно определить как „суперкомфорт“. Это общество, которое посвятило себя – по крайней мере на поверхности явлений – созданию цивилизации суперкомфорта». Не будет ошибкой предположить, что под суперкомфортом Нельсон подразумевает искусственные изменения в предметном окружении рядового потребителя, вызванные не его действительными потребностями, а в той или иной степени навязанные потребителю всем укладом жизни при прямом участии дизайнера. В уровне представлений о роли дизайна Нельсон несколько развивает предыдущую мысль, утверждая, что независимо от рассуждений по поводу собственной исторической роли дизайн всегда остается тем, чем стал первоначально – обслуживающей профессией, службой. Утверждение Нельсона сознательно снимает преувеличение гуманистической роли дизайна, которому отдают дань едва ли не все авторы «дизайнов»; сознательное заземление дизайна, его дегероизация, производимая художником и дизайнером, представляет собой явление исключительное в литературе дизайна.
Следует заметить, что в период, когда писалась книга, ее автору, как и другим, казалось, что применительно к потребностям (за исключением базовых, биологических) нечто реальное действительно соответствует понятию «действительные». Серьезное изучение культуры и ее механизмов только начиналось, и понадобилось немало времени, чтобы уяснить, насколько сложен процесс формирования феномена потребности, включая потребность в общении, сочувствии, самоутверждении и прочем.