Друсс стянул с себя штаны и погрузился в теплую воду. Боль в ноющих мышцах сразу утихла. Он поплавал немного и вылез, а Парс за ним.
— Давай я тебя разомну.
Друсс лег ничком на массажный стол. Парс смочил ладони маслом и начал умелыми движениями массировать его спину.
Пеллин накинул на себя простыню и сел рядом, вытирая волосы.
— Ты не смотрел второй поединок? — спросил он Друсса.
— Нет.
— Этот готир, Клай, прямо ужас какой-то. Быстрый, с крепким подбородком, а правой бьет будто молотом. Каких-то двадцать мгновений — и все было кончено. Ничего подобного я еще не видел. Вагриец так и не понял, что с ним случилось.
— Я слышал. — Друсс заворчал, когда пальцы Парса зарылись в опухшие мышцы шеи.
— Ты его уложишь, Друсс, — это ничего, что он больше, сильнее, проворнее и красивее.
— И лучше подготовлен, — вставил Пеллин. — Говорят, он каждый день пробегает пять миль по горам за городом.
— Об этом я забыл упомянуть. Притом он моложе. Тебе сколько лет, Друсс? — спросил Парс.
— Тридцать, — проворчал тот.
— Старик. — Пеллин подмигнул Парсу. — И все-таки я уверен, что ты победишь. Ну... почти уверен.
Друсс сел.
— Хорошо, когда молодежь тебя поддерживает.
— Мы ведь как одна семья, — сказал Пеллин. — А когда ты лишил нас восхитительного общества Граваля, мы вроде как усыновили тебя. — Парс начал растирать Друссу распухшие костяшки пальцев. — Без шуток, Друсс, старина, — ты здорово разбил себе кулаки. Дома мы приложили бы тебе лед, а здесь надо будет сделать холодную примочку.
— До финала еще три дня. Заживут. Ну а ты как пробежал?
— Пришел вторым — в финале буду участвовать, но в первую тройку не войду. Готир куда лучше меня, вагриец и чиадзе тоже. Мне с ними не тягаться.
— А ты возьми да удиви сам себя.
— Не все же такие, как ты, горец. Мне до сих пор не верится, что ты, явившись на Игры неподготовленным, дошел до самого финала. Ты и правда легенда. Старый, страшный и неповоротливый — а все-таки легенда, — ухмыльнулся Пеллин.
— А я уж было растаял, паренек. Подумал, что ты меня зауважал. — Друсс снова лег и закрыл глаза.
Парс и Пеллин подошли к прислужнику, разливавшему холодную воду из кувшина, и он наполнил им кубки. Пеллин осушил свой сразу и велел налить еще, Парс пил мелкими глотками.
— Ты так и не сказал ему о пророчестве, — заметил Парс.
— Ты тоже. Ничего, сам скоро узнает.
— И как он, по-твоему, поступит тогда? — спросил бегун.
Пеллин пожал плечами:
— Я знаю его всего месяц, но почему-то сомневаюсь, что он захочет подчиниться традиции.
— Придется!
— Нет, дружище, он не такой, как другие. Лентриец по всем статьям должен был победить — однако не победил. Друсс — это стихия, и не думаю, чтобы политика могла на него повлиять.