Зибен хотел продолжить расспросы, но она приложила палец к его губам. «Довольно, поэт! Вернемся в дом».
... Над прудом задул холодный ветер, и Зибен плотнее закутался в одеяло. Все было тихо, только ветер свистел среди скал. Поэту стало очень одиноко. Время тянулось с цепенящей ум медлительностью. Он несколько раз задремывал и просыпался в ужасе — ему казалось, что надиры подкрадываются к нему.
Перед самым рассветом, когда небо стало светлеть, он услышал стук копыт. Поднявшись, он вынул один из своих ножей, выронил его и подобрал снова. Показался Друсс, ведущий под уздцы четырех надирских коней, и Зибен вышел ему навстречу. Одежда Друсса была в крови.
— Ты ранен? — спросил поэт.
— Нет. Путь свободен, и у нас появились лошади для обмена.
— А где еще двое надиров? Ушли?
— Надиры-то нет, а вот их кони убежали.
— Так ты убил всех шестерых?
— Пятерых. Один сорвался со скалы, убегая от меня. Ну, поехали.
Около полуночи Талисман вошел в гробницу Ошикая. Горкай караулил за дверью. Молодой воин разложил перед собой на полу четыре мешочка. Достав из первого пригоршню красного порошка, он разровнял его в круг не шире своей ладони. Слабый лунный свет, проникавший в открытое окно, облегчал ему задачу. Из второго мешочка Талисман достал три длинных сухих листа, скатал их в шарик и положил под язык. Листья были горькими, и он едва не поперхнулся. Вынув из кармана полушубка огниво, Талисман высек огонь и поджег красный порошок, который тут же загорелся багровым пламенем. Талисман вдохнул дым и проглотил комок из листьев.
Он ощутил слабость и головокружение. Откуда-то издалека донеслась тихая музыка, чей-то вздох. В глазах помутилось и прояснилось снова. По стенам гробницы побежали огни, и их блеск вызвал у Талисмана слезы. Он протер глаза и увидел, что на стене вновь мерцают доспехи Ошикая — панцирь, склепанный из ста десяти золотых листков, крылатый шлем из черного железа, украшенный серебряными рунами, и смертоносный топор Колмисай. Талисман медленно обвел взглядом комнату. Прекрасные гобелены украшали ее, и каждый представлял какую-то сцену из жизни Ошикая — охоту на черного льва, разрушение Чьен-По, полет над горами, свадьба с Шуль-сен. Последняя картина особенно поражала: стая воронов несла невесту к алтарю, где стоял Ошикай в окружении двух демонов.
Талисман заморгал, борясь с волнами дурмана, бушующими в его крови. Из третьего мешочка он достал золотое кольцо, из четвертого — маленькую фаланговую кость. Он продел кость в кольцо, как велел ему Носта-хан, и положил перед собой. Прорезав кинжалом левую руку, он оросил кровью кость и кольцо.