Адмирал был спокоен, говорил ровно и убедительно, слушали его внимательно, и лишь плач матери, потерявшей ребенка, и еще нескольких женщин служил слабым фоном командному голосу.
Врач и еще две женщины отправились к экипажу. Один пассажир изъявил желание взглянуть на рацию. Усатый парень с хвостом и еще двое мужчин взялись исследовать самолет и были направлены в багажное отделение. Нашелся и еще один помощник. Он подошел к адмиралу вплотную и предложил свои услуги вполголоса — так, чтобы никто не слышал.
— Послушайте, командир. Моя профессия, скажем так, не совсем легальная. Я отпираю чужие замки, и это у меня хорошо получается, за что просидел в зоне ровно половину своей жизни. Но вижу, что и без меня здесь не обойтись. Снять с ребят наручники для меня как два пальца об асфальт.
— Вы правы, уважаемый. Иногда и полезные дела не помешает исполнить. Инструмент имеется?
— Конечно. Он есть в волосах у большей части женщин. Мне нужна обычная шпилька.
— Добро. Приступайте к работе.
И работа началась.
12 часов 27 минут
Хлопнув шофера по плечу, майор сказал:
— Тормозни-ка здесь, Степан.
Милицейская «Газель» остановилась на дороге у склона ущелья.
— Чего там, Федор Василия?
— Глянь-ка вниз. Вон, возле камней. Похоже, человек лежит.
Он повернул голову назад, где в салоне томились еще четверо сотрудников милиции.
— Мосин, бери лыжи, и давай спустимся к реке.
Лейтенант достал две пары лыж и вышел из машины. Вся команда надела лыжные ботинки перед выездом из пансионата, оставалось только пристегнуть крепления.
— Так хорошо день начинался, — ворчал майор, — хотел с женой в центр съездить, по магазинам прошвырнуться. Завтра у младшей день рождения. А тут эти звонят.
— Скажи спасибо, Федя, что не уехал. А если бы они тебя не застали? Да ты еще служебную «Газель» в личных целях используешь. А тут ЧП мирового масштаба. Сейчас ведь как? В новостях только про аварии да катастрофы и убийства говорят, будто в стране больше ничего не делается. Убили какого-нибудь козла где-нибудь в Колумбии — и вот мусолят. Или свет выключили в деревне Лаптево. Все! Чубайса к стенке. Других событий не бывает.
— Чует моя печенка, попали мы в водоворот.
— Жаль мне твою печенку, Федя. Ладно, поехали.
Они спустились под откос и подкатили к речушке, где возле камней лежал окровавленный труп.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — протянул лейтенант.
— Погоди, Мосин. Дай-ка мне в себя прийти. Надо бы Яшку позвать, он у нас спец по лыжам. Глянь-ка: два свежих следа идут со склона Спящего Барса, и оба останавливались возле покойничка. Один подходил близко, другой остался стоять в стороне. А поднимались они на дорогу здесь.