— Жаль только, что Ирину Подкопаеву мы в свидетели взять не сможем. Такой свидетель полковнику на руку. Они нас всех в дурдом загонят.
Дверь кабинета открылась, и вошел уже знакомый Горохову репортер, который вытащил его из ущелья и привез вместе с Олей в редакцию.
— Ну, со Скворцовым вы уже знакомы, — сказал Литовченко. — Он со своей задачей справился, как и подобает нашему брату. — Повернув голову к вошедшему, Литовченко спросил: — Ты связался с Китаевым, доложил ему обстановку?
— Да, он в курсе дела. И велел вам передать, что бригаду МЧС, которая вылетала на поиски, Ершов арестовал. Ребят отправили в управление ФСБ. Мы их ни о чем не предупреждали. А это значит, что все расскажут — и о том, как Китаев обращался к ним с просьбой взять на борт журналиста с двумя дополнительными комплектами униформы, и о том, что я забрал с собой переодетого парня и девчонку. У нас только один плюс. Ребята из МЧС не знают, из какой я редакции, а у Ершова не хватит людей накрыть все типографии одним махом. Правда, таким образом мы подставили Китаева под удар.
— Где он? — спросил Литовченко.
— Где сейчас, не знаю. Но к утру появится у себя на даче, будет ждать меня со свежим номером газеты. Мы можем уцелеть только с его помощью. Человека с таким влиянием и положением, как Китаев, Ершов к ногтю не прижмет.
— Хорошо, Денис, езжай в типографию и, как только газета сойдет с конвейера, хватай первый экземпляр и дуй к депутату на дачу.
Выходя из кабинета, Скворцов столкнулся с молодым низкорослым пареньком с пухлыми губами, широким носом, смахивающим на обезьянку.
— О! Прошу любить и жаловать моего лучшего репортера Вадима Викторовича Астахова. Уникальный наглец, без мыла… куда хочешь влезет, все выяснит и даст отличный материал для первой полосы.
— Который вы, Валерий Борисович, со скрипом поставите на третью полосу, потому что первая отведена для портретов ваших дружков с трибуны власти.
— Издержки производства, милый, — усмехнулся Литовченко и, хлопнув по плечу Горохова, добавил: — А это бог репортажа, главная акула пера из Питера Дмитрий Сергеевич Горохов.
Астахов подошел к Горохову и пожал протянутую руку.
— Наслышан, читал. Хватка у вас, Дмитрий Сергеевич, бульдожья. Классно пишете. Завидую белой завистью.
— Просто Митя. Без прибамбасов обойдемся. — Он указал на Ольгу. — А это мой помощник, психолог Ольга…
— Просто Оля. И вовсе я не психолог.
— Скромность. Не бери в голову, Вадик, — вмешался Литовченко. — Рассказывай о своих подвигах. Надеюсь услышать процентов пять правды, остальное для статьи прибереги.