Рэйчел подняла заплаканное личико к сестре:
— Ты действительно в это веришь?
Уже во второй раз Леа с усилием воли скрыла собственные опасения и подтвердила то, что было лишь полуправдой:
— Абсолютно. Мне кажется, он очень скоро пройдет по нашему двору своей щегольской, развязной походочкой.
— А что я буду делать, если этого не случится?
Леа уставилась в окно, в темноту, надеясь, что капитан Трент услышит ее немую мольбу. Он так нужен Рэйчел! Боже правый, ведь это она во всем виновата, заставив сестру пойти на тайное свидание. И вот теперь Рэйчел в таком положении… И что же из всего этого получится? Чудесная жизнь, нечего сказать: родится племянник или племянница, причем он или она будут носить не имя отца, погибшего во время шторма, а…
— Тревор не отказался от своих намерений? — спросила Рэйчел дрожащим голосом. — Дай Бог, чтобы ты тоже не забеременела, ведь ты еще не успела, не так ли?
Кровь застыла у Леа в жилах.
— Нет, а что?
— Я подумала, было бы лучше, если бы он пока не говорил никому ничего, ну пока не станет точно известно… что Джастин вернется.
Леа, не веря своим ушам, поглядела на сестру:
— Так ты способна выйти за Тревора, зная, что я его люблю?
Рэйчел склонила голову низко-низко и приложила платок к носу.
— Я не о себе волнуюсь, о ребенке. Я… Словом, не могли бы мы еще немного скрывать все это? Если… то есть, когда Джастин вернется, я сама пойду к дяде Эдварду и все ему объясню.
Леа чуть не поперхнулась. Сердце ее было открыто для Рэйчел, она так хотела ей помочь, но сестра просила уж слишком о многом.
— Тревор сильно рассердился, когда ты ему призналась, что мы менялись ролями?
— На самом деле он скорее успокоился, чем рассердился, — с прохладцей отозвалась Леа.
— Ты ненавидишь меня?
Рухнув на колени, Леа сжала руку Рэйчел в своих ладонях.
— Я же знаю, что это не твоя вина. Как я могу тебя ненавидеть? Ведь я сама придумала этот розыгрыш, но почему же ты мне раньше ничего не сказала о своей беременности?
— Не была уверена, — всхлипнула Рэйчел. — Хотя, впрочем, я, конечно, догадывалась, но, наверное, просто не хотела себе признаваться. — И тут она дала волю рыданиям — Наверное, это Бог наказывает меня за прелюбодейство, да?
Леа не обратила внимания на уныние, готовое овладеть ею.
— Не будь гусыней. Родить дитя от любимого мужчины — разве это наказание? Это замечательное, удивительное счастье. — Она с осторожностью взвешивала каждое свое слово. — Ты всегда оказывалась права, когда речь шла о Треворе, помнишь? Он честен и порядочен. Я уверена, что он станет помогать тебе, как сможет. Но ты же понимаешь, конечно, что сама должна расстроить эту свадьбу?