— Как ваша мама?
— Я уже позаботилась о ней, — сухо ответила Эдит, направляясь к лестнице.
Возле зеленого халатика Кэтрин, все еще висящего на перилах, она остановилась, затем с торжествующим видом схватила его и понесла вниз. У меня возникло предположение, что халатик теперь достанется горничной или кухарке.
Лейла стояла ко мне спиной и смотрела в окно. На ней были шорты, мятая блузка и японские босоножки.
— Надеюсь, ты поспала хоть немного? — тихо спросила я, входя в комнату.
Девочка повернулась, и сердце мое сжалось при виде ее печального лица, хранившего следы недавних слез, и темных кругов под глазами.
— Что вам нужно? — резко спросила она, всем своим тоном давая понять, что ничуть не смягчилась по отношению ко мне.
Мои ночные предчувствия оправдались — теперь Лейла была моим врагом! Но дорогим для меня врагом, от которого я не могла отвернуться, оставив наедине с ее мрачными мыслями.
— Хотела бы с тобой поговорить, — ответила я и подошла к нетронутому Лейлой завтраку. — О, да здесь хватит на двоих! Не поделишься?
Мне совсем не хотелось есть, но я хотела, чтобы поела она, поэтому, не дожидаясь разрешения, придвинула стул и села. Девочка наблюдала за мной с враждебным молчанием.
— Что мы можем сказать друг другу? — спросила она наконец.
К ней можно было подойти только по прямому пути, я так и сделала.
— Рада, что вчера ночью ты не сказала капитану Осборну ничего, что могло бы осложнить положение твоего отца. Разумнее всего подождать. Если полиции и следует что-либо знать, твой отец имеет право рассказать это сам!
— И расскажет! — закричала Лейла. — Папа…
Я резко перебила ее:
— Не говори мне, о чем ты думаешь! Это неправда! Не говори того, о чем потом пожалеешь!
Ома продолжала смотреть на меня, и я заметила, что в ней что-то изменилось. Эта девочка сильно отличалась от вчерашней Лейлы, не только тем, что перенесла трагическую потерю матери, но и чем-то другим.
Она медленно, осторожно подошла немного ближе ко мне, напоминая хищника, подкрадывающегося к добыче, и неожиданно заявила:
— Со мной вам незачем притворяться. Я знаю, чего вы хотите но не думайте, что я буду сидеть сложа руки и позволю, вам это получить!
Вид этого юного разъяренного существа разрывал мое сердце, и тем не менее я знала, что сейчас Лейла не примет от меня ни теплоты, ни сочувствия. Кроме того, в таком состоянии она была опасна!
А чего же, по-твоему, я хочу? — спросила я.
Девочка тряхнула головой и стала похожей на Кэтрин.
— Отца, конечно! Вы оба хотели освободиться от Кэти, чтобы принадлежать друг другу! Разве не так? Кэти говорила, что вы пытаетесь увести у нее папу, и теперь я вижу, что она была права!