- И спаси меня от этих мыслей, Джу-Шум! - попросил Чиптомака. - Счастлив лишь тот герой, и-эмма, что не думает о смерти близкой, и-эмма, как Н'гборо копьеносец, истребитель львов... Чапальмы, выведи меня к шапе, меня дома детки малые ждут!
Он взмолился к деревьям неожиданно даже для самого себя и, конечно, солгал. Не было у Сэмюэля Н'гуни ни дома, ни детей, ни даже жены. Правда, для лэпхо в каждой деревне найдется женщина, но лишь та, на которую больше никто не позарился. Чиптомака представил себе, как вернется к реке с новым гуйолем, отощавший, израненный, как весь день будет петь свои прекрасные песни, которые мало кто слушает, а ночь проведет с беззубой старухой. Слезы покатились у лэпхо из глаз.
- Но если хотите, чапальмы, убейте меня! Ах, как хотел бы я умереть и стать стройной чапальмой, и-эмма... - пальцы попытались коснуться несуществующих струн. Чиптомака вытер слезы и приказал себе крепко запомнить посетившее его настроение. Может получиться хорошая песня, с такой и у имамов показаться будет не стыдно. - Дайте мне шапу, чапальмы, и пусть обезьянам будет некого бояться.
Он наконец шагнул в рощу и тут же из-под его босой ноги метнулась в сторону толстая желтая змея. Чиптомака неловко подпрыгнул, оступился и упал, ударившись головой о едва ли не первую чапальму. Твердый, будто каменный ствол дерева не дрогнул, старику показалось, что его череп раскололся будто орех, поэтому он даже не застонал. Зачем мертвому стонать?
"Вот и все, - подумал он сквозь тупую боль. - Не надо было ходить в эту темную рощу, и-эмма... Умер герой вдали от глаз народа своего, и-эмма. Никогда хозулуни не забудут чудных песен его, и-эмма..."
Боль не уходила. Это не устраивало Чиптомаку: зачем умирать, если голова продолжает болеть? Он, не открывая глаз, осторожно коснулся макушки пальцами и не нащупал ни крови, ни мозгов. Старый лэпхо даже расстроился, получалось, что боль не принесла избавления.
- И-эмма... - простонал он, садясь, и тут же услышал голоса.
Чиптомака боялся в джунглях всего. Может быть, больше всего - спиров, а может быть - леопардов. Но существовал, помимо обычного страха, еще и мистический ужас, прежде всего перед лесным народом. Неужели они существуют, эти огромные лохматые люди, проклятые Джу-Шумом? Старик прополз несколько шагов вперед, стараясь двигаться бесшумно. Хотелось вжаться в землю и замереть, зажать уши руками, но лэпхо не мог оказаться рядом с чудо-существами и не взглянуть на них хоть одним глазком. Какую песню он потом сможет сложить! Никогда народ хозулуни не знал таких песен.