И вот теперь едут другие. Ладно, я независтлив. Мы тоже скоро поедем. Это уже точно! На следующих соревнованиях наш взвод непременно должен быть первым. Мы так решили, а уж если мы что-нибудь решили, то обязательно выполним. Скоро мы докажем это на полигоне.
Когда я еще работал в нашем лесничестве учеником на моторной пиле, мне было совершенно ясно: если призовут в народную армию, то только на флот. И вдруг получил направление в пограничные войска. Вначале я никак не мог с этим смириться, но капитан из районного военного комиссариата сказал: «Вы, как лесник, прямо-таки находка для пограничной службы. Леса там хватает, даже, пожалуй, слишком много! — И добавил, улыбаясь: — А кто воды боится, тот в моряки не годится».
Что они там знают, в этом комиссариате?
Был случай, когда здесь, в погранроте, я, что называется, запутался в трех соснах... Однако, когда я говорю загадками, непосвященным трудно что-нибудь понять. Разрешите мне рассказать все по порядку.
Ну так вот, когда с морем ничего не получилось, я решил идти в пограничники, в погранвойска. И если уж служить, так служить по-настоящему! Почему бы мне и не стать унтер-офицером? Другие же добиваются. Служить целых три года, времени вполне достаточно. Да и в лесничестве мне советовали: служи до унтер-офицера, ты способный, и, если потом вернешься обратно и станешь бригадиром, тебе это только поможет. Кроме того, для меня примером был Вальтер. Это мой приятель из нашей бригады. Он на полгода раньше пошел в армию и уже стал унтер-офицером. В отпуск приехал с нашивками. Совсем неплохо. На лесосеке мы часто соревновались с ним. Где появится Пфеффер — это я, — значит, там ни одного дерева не останется. Мне все так говорили, как будто я сам этого не знаю. Теперь мне нужно догонять Вальтера. И если мы встретимся дома, то только унтер-офицерами. Я так хочу или, вернее, твердо решил!
Итак, Пфеффер поступил в учебный батальон. Отлично! Я был всегда впереди, меня часто называли застрельщиком. Не берусь утверждать, что это полностью соответствовало действительности, но, во всяком случае, тормозом я не был. Я, например, шутя преодолевал штурмовую полосу, так что только пыль стояла столбом. Мне было приятно, когда инструктор с удивлением смотрел на меня и уже со второго раза засекал время.
И все-таки, несмотря на это, мне иногда доставалось, но я не искал снисхождения. Я страстно мечтал о погонах с серебряной окантовкой, и этот день наступил даже быстрее, чем я предполагал.
Это было... Я не могу выразить словами, что это было за чувство, когда мне наконец вручили серебряные нашивки и поздравили со званием унтер-офицера. Я был горд оттого, что достиг этого — и не в числе последних, — и еще оттого, что Вальтер теперь не будет задирать нос.