«Грецу эта встряска не повредит, — подумал он. — Она ему только на пользу пойдет, лучше будет относиться к людям. Сколько раз заставлял он солдат дважды, а то и трижды чистить оружие! Что и говорить, гонял он нас здорово, этот придира!..» Что-то похожее на злорадство шевельнулось в Юргене, когда он вспомнил любимое выражение Греца: «Оружие не только смазывают, но и чистят, притом тщательно!» До чего же им надоели эти слова!..
— Скверная история, — повторил ефрейтор.
Юрген Вебер промолчал. А что тут скажешь? У него все в порядке, а прочее его не касается и мало интересует. Пусть Грец на собственном опыте убедится, что значит, когда что-нибудь натворишь, а потом нужно отвечать за это. А он, Юрген, здорово устал. Он молча разделся и улегся, не спрашивая больше ни о чем. И скоро уже не думал об унтер-офицере, которому грозило отсидеть десять суток. «Хорошо, что я был в отпуске, когда исчез магазин, — подумал Юрген напоследок. — А Грец... Да что говорить? Ему нужно было получше присматривать за своим хозяйством!..»
Мысли его снова вернулись к Хельке. Ему хотелось и во сне увидеть ее. В казарме воцарилась тишина. Он слышал лишь ровное дыхание заснувших товарищей.
Утром недолгое время разговоры вертелись вокруг Греца, а потом началась повседневная служба, и все стали дум,ать о том, как бы лучше ее выполнить. На утреннем построении личному составу роты был официально представлен новый начальник оружейного склада. Магазин с тридцатью патронами так и не нашли. Впрочем, его больше и не искали. Дело было закрыто. Многих солдат, как и Юргена Вебера, не особенно волновало, что строгий придира Грец получил десять суток отсидки. Нельзя было сказать и того, что их огорчила смена начальника оружейного склада. Правда, ефрейтор Гральман заметил:
— И все-таки у Греца был образцовый порядок на складе. — Все промолчали, а ефрейтор добавил: — Я все-таки не понимаю, как это могло случиться у такого строгого и аккуратного человека... — И сочувственно вздохнул: — Жаль!
Однако никто не разделил его сочувствия. Все продолжали молчать. Для них вопрос об унтер-офицере Греце был исчерпан. А мысли Юргена опять витали далеко-далеко. «Жаль!» — звучало в его ушах. Но это сказала Хелька. Да, да, Хелька, она сказала: «Жаль!», когда он увидел ее впервые и, смущенный, запинаясь, спросил: «Петер дома?» Именно тогда прозвучало ее веселое и кокетливое «жаль!». Ее неожиданное появление в бальном платье повергло его в смущение, а когда он услышал это «жаль!», то совсем растерялся. И все же он сумел взять себя в руки, и они тогда все втроем пошли на танцы... А здесь, в роте, из-за пропавшего магазина тоже, кажется, наплясались достаточно. И Греца наказали. А чего его жалеть? Наказание есть наказание. Кроме того, Грец ему, Юргену, никакой не друг. А во-вторых, не из-за его же, Юргена, магазина заварилась каша!