Все опять улеглись под деревьями. Солдат Меркушка продолжал стоять на посту, потому что, кроме него, у метизов нижних чинов больше не было.
Хвостиков пошел домой — хоть ненадолго — показаться матери, а Мишка остался обедать с Володькой.
Во время обеда Мария Антоновна сидела у окошка, вязала платок и развлекала ребят разговорами:
— И был у нас в деревне тоже один калека… Но у того вместо ног культяпки… Сделали ему, значит, колодки особые, он мало-помалу и пополз… Калечное дело — ему что: побираться, милостыньку, Христа ради, просить… На первый день напросил он полмешка кусков всяких.
В это время во двор ворвался ее сын Глеб и отчаянным голосом закричал:
— Мама! Скорей! Рыжий индюшонка потащил!
— Ах он…
И толстая Мария Антоновна, бросив платок, убежала так быстро, что Мишка удивился:
— Вот так бегает!..
А Володька сказал:
— Давай и мы убежим! А то надоела своими разговорами: калечина-малечина, простои до вечера…
— Давай!
— Постой, я сейчас записку ей напишу! Дай-ка вон бумажку и карандаш…
Володька написал: «Ушел прогуляться, к вечеру приду», — и засмеялся:
— Пусть подумает, будто я выздоровел и пошел гулять… А тележку просто так с собой покатил… Давай быстрей меня вывози, пока она не вернулась!
Когда от Володькиной дачи отъехали уже далеко, ребята наткнулись на Хвостикова. Он сидел на земле и задумчиво смотрел куда-то поверх крыш. Вид у него был здорово огорченный.
— Ты зачем индюшонка таскал? — приветствовал его Володька.
— А вы уже знаете? — самодовольно вскинул голову Хвостиков. — Быстро обо мне разносится слава! До чего бдительный этот Глеб! Второй раз не дает мне закончить опыт… Я нарочно выбрал время, когда она вас обедом кормит, чтоб одно дело проверить… Говорят, если по полу провести мелом черту, взять курицу за клюв и к этой черте клюзом приложить… она так и будет голову держать — думать, что за клюв привязана… А индюшата для этого годятся — вот вопрос? Интересная птица! Но я их все-таки доконаю! А вы куда?
— А верно, куда мы? — спросил Мишка.
Володька подумал и решил:
— Знаете что? Поедемте на пруд! Ведь тут есть пруд?
— Есть-то есть, — нерешительно сказал Хвостиков, — да только он чулков, лягушиный, вернее…
— Ну и что?
— Они не любят, чтоб туда ходили… Но Мишка его успокоил:
— Мы же — не для себя, а Володьку повезем… И Хвостиков согласился:
— Тогда ладно. Я видел: у Володьки пустой аквариум стоит. Вот мы наловим в пруду всяких водяных жуков, головастиков да в этот аквариум и напустим… Чего ему так стоять?
И Хвостиков уперся в коляску сзади.
В отличие от своих врагов, замученных учениями и бесконечной муштрой, лягуши чувствовали себя в безопасности под защитой Рекса, весьма вольготно расположились на берегу пруда и загорали. Даже по виду можно было отличить лягуша от метиза. Метизы были болезненные, незагорелые, а лягуши гордились своим бронзовым загаром и стремились загорать еще и еще.