— Держите его, дурака! — закричал врач, и Смирнов ухватил шофёра за полу полушубка. — Ты же без рук останешься! Понимаешь ты это? Гангрену хочешь?
Шофёр больше не сопротивлялся. Смирнов стал расстёгивать на нём полушубок.
— Вот что, — буркнул шофёр, — если смазать или перевязать, то давайте, только побыстрее. Мне ещё людей надо найти, машину толкнуть.
— Ты никуда не поедешь, — сказал врач, перебирая на полке какие-то склянки. — Тебя сейчас положат в постель.
— А машина? — спросил шофёр. В его голосе звучали растерянность и испуг.
— У машины выставят часового. Потом поедет другой шофёр.
— Да вы что? — рванулся к выходу шофёр. — Вы что, смеётесь, что ли, товарищ военврач? Машину бросить на полдороге — и в постель? — Он схватился за полушубок.
— Ты не дури, — прикрикнул врач, — у тебя обморожение второй степени. Ты понимаешь, что это такое? С культяпками жить хочешь?
Шофёр растерянно смотрел на свои руки.
— Да и не больно совсем, — сказал он внезапно осевшим голосом.
Врач посмотрел на меня.
— Видите? — воскликнул он. — Этому тоже не больно. Всем им сначала не больно.
Он подошёл и налил что-то из бутылки в жестяную кружку.
— Выпей, — протянул врач кружку шофёру.
Тот взял, понюхал и улыбнулся.
— Это, конечно, можно. — Шофёр выпил. — Сильна, чёрт! — воскликнул он восхищённо.
— Теперь давай сюда руки, — приказал врач.
Вдвоём с фельдшером они стали чем-то смазывать ало-фиолетовые кисти рук. Шофёр не стонал и не морщился.
— Сколько в ей градусов? — спросил он. — Наверно, коньяк?
— Коньяком ещё тебя поить, — проворчал Смирнов.
— Ну, довольно болтать, — сказал врач, бинтуя правую руку. — Сейчас — в постель.
Но шофёр вырвал руки и сделал шаг к выходу. Лицо его снова стало злым.
— Сказал, что не пойду никуда, товарищ воендоктор. — Он схватил забинтованной рукой полушубок, лежавший на топчане. — У меня там груз продовольственный. Для Ленинграда!
— Ты у меня поагитируешь! — закричал врач.
Я смотрел на него с удивлением. В начале знакомства он показался мне флегматичным и уравновешенным человеком. Было странно, что он двух слов не мог сказать спокойно.
— За бинты спасибо, — поблагодарил шофёр. — А только я пойду!
В его голосе было столько решимости, что, попробуй мы его задержать, он полез бы в драку.
— Где тут ещё палатки есть? — спросил шофёр, надевая полушубок. — Пойду людей собирать.
— Далеко твоя машина? — спросил врач.
— Да вот, недалече, метров пятьдесят от вас.
Врач сорвал свой полушубок с крюка.
— Одевайся, Смирнов! — приказал он.
Я стал тоже натягивать полушубок.
Один за другим мы вышли из палатки. У меня тут же захватило дыхание. Мне показалось, что ветер стал дуть ещё сильнее. Казалось, что он пронизывает насквозь, а острые иглы снега впиваются в тело. С первых же шагов я залез в какой-то сугроб и зачерпнул полные валенки снега.