Это предположение оставалось версией ровно сутки: через двадцать четыре часа химическая экспертиза назвала марку пластической взрывчатой массы — «С-4», окислы которой обнаружили на осколках газопроводной трубы и вентиля.
Кроме заключения химиков, внимания Нежина не смогли не привлечь показания соседей Изгорского.
— Наглый, угрожал мне, матери двоих детей, тварь такая! — разыгрывала возмущение рыхлая бабенка из пятой квартиры. — «Посажу!» — говорит. А хрен тебе в дышло, меня сажать!..
— Успокойтесь, гражданка Никонова, — хмурился Нежин. — Как он выглядел, можете описать?
— А то! Наглый такой, росту невысокого, одетый по-приличному…
— Узнаете его по фотографии?
— Ну!
Нежин показывал ей фотографии из числа проходивших по делу Филонова, втайне надеясь, что она опознает Реусса или «Володю», но, дотрагиваясь до каждой пальцем, Никонова таращила красные глаза и однообразно комментировала:
— Не-а, не он… И этот — не-а, не он… Тот злой был…
Хмурый сосед Изгорского Бахвалов, сдвинув на затылке узкополую шляпу, время от времени вторил ей:
— Не-е, да чего там!.. Да не-е… Тот мне «Макарова» в рот засунул, пристрелить хотел, да, видать, убоялся последствиев. Вором обзывал.
— Что ему нужно было от вас?
— Про этого жильца спрашивал, который подорвался. Кто, мол, ему дверь ставил, с кем общался, куда выходил — интересовался, значит…
По приблизительным описаниям Никоновой и Бахвалова тот, кто выдавал себя за следователя, походил на человека, обращавшегося за справкой в тридцать девятое отделение психбольницы Кащенко и выдававшего себя за племянника Изгорского. Но, как было установлено, ни жэк, ни отселенческий фонд, предоставивший квартиру, справок не требовали, и зачем она могла понадобиться, приходилось только гадать. Не вызывало сомнений, что кто-то параллельно с официальным следствием интересовался личностью Изгорского и обстоятельствами его смерти — то ли действовал в поисках пропавших документов, то ли заметал следы. Этот «кто-то» упреждал следственные действия с завидной методичностью; и служащие жэка, в ведении которого находился злополучный дом на Мартеновской, и инспектор управления кадров в Президиуме РАН начинали свои показания словами: «А им уже интересовались…»
Жена Натансона Берг Валентина Иосифовна, она же Натансон, она же — Шейкина, проживавшая в последнее время в г. Лобня Московской области, умерла, судя по заключению судебного медика, за пять-шесть дней до того, как труп ее был обнаружен сотрудниками ОВД, выехавшими по звонку анонимного абонента 18 октября. Произведенная кремация исключала повторную аутопсию, но дело, которое вела областная прокуратура, было передано межведомственной оперативно-следственной бригаде Швеца. Важным для следствия обстоятельством стал тот факт, что шедший по делу Натансона-Изгорского неизвестный успел побывать и в доме Шейкиной, выдав себя за представителя израильской фирмы «Оранж».