— Давай, малыш, дальше трави! Ха-ха-ха!.. Что это было?
— Дальше все дружно смеялись и поили бабку валидолом. Оказалось, у них диета такая — надо после каждого приема пищи пять минут стоять с поднятыми руками. Вот они с утра кофе с бутербродами попили, посетителей нет, ну и стали себе к стеночке. В этот момент я и завалил. И что ты думаешь? После обеда так попробовал постоять — совсем непросто оказалось. На четвертой минуте пот градом покатил. Говорят, так за месяц килограммов восемь сбросить можно, — Женька остановил машину, выключил мотор. — Вылезай, приехали.
— Надо будет и мне попробовать, — отстегнул ремень Петр.
— Попробуй, в тебе четверть центнера лишних, только руки изо всех сил тяни и пятки от пола не отрывай, в этом весь фокус.
Судя по количеству толпившихся у парадного подъезда зрителей, предвиделся аншлаг. Женька и Петр с букетами подошли к стоявшим у входа родителям Ники.
— Здрасьте, Зинаида Ильинична, — протянул букет Женька, — поздравляю вас с окончанием института.
— Спасибо, Женечка. Цветы-то дипломнице отдай.
— Да нет, я к сцене не привык, вы уж сами как-нибудь от меня, — Женька пожал руку Никиному отцу и ее брату Кольке. — Познакомьтесь, это мой друг Петр.
— Очень приятно. Молодцы, что пришли, Никуша будет очень рада, — улыбнулся Сабуров-старший.
Темные очки на Колькином лице не могли скрыть внушительных размеров фингала под левым глазом.
— Дай мне посмотреть в твои честные глаза, Коля, — сказал Женька, протягивая руку к очкам.
— Да ладно, — отшатнулся тот.
— Чего уж там, поучил бы бывшего соседа удары лицом блокировать.
— Помешался он на этих единоборствах, — пожаловался отец. — Пошел в какой-то клуб бокса…
— Кикбоксинга, — поправил сын.
— Неважно!.. А там, понимаете ли, просто избивают. Раз пришел с фонарем, другой — еле кровь из носа остановили, третий — ухо распухло, я думал, без операции не обойдется…
— У вас лишнего билетика нет? — подошли две девочки-подростка.
— Нет… Пойдемте в зал, — заторопилась Зинаида Ильинична. — Начало скоро…
Женьке и Петру достались места в самом центре пятого ряда. Ника постаралась. Женька оценивающе оглядел друга, который выделялся в зале своей комплекцией. Очки, галстук и старательно отутюженный костюм придавали ему еще большую солидность.
— Тебе бы в ложу, Пьер.
— Почему?
— На Черномырдина больно смахиваешь.
— А в ложу-то зачем?
— Чтобы террористы не перепутали. Там ты все-таки будешь не так на виду.
Шуршал целлофан на букетах, неизменно падали номерки, где-то в глубине сцены стучал молоток — шли последние приготовления. Женька пытался вспомнить, о чем пьеса, которую он наверняка читал по школьной программе, и не мог. Да не вспомнил и когда в последний раз был в театре. Зал, заполненный в основном родственниками исполнителей, дышал торжественностью. Дали третий звонок, задернули шторы на входе, послышалась музыка и свет стал медленно гаснуть. Голоса зрителей постепенно смолкли, взоры устремились на сцену, представлявшую собой аллею в парке и эстраду посреди кустарника.