Когда они увидели, что враг двигается, пренебрегая ими, они стали скатывать с высот огромные камни, которые, натыкаясь на другие, катились дальше с еще большей силой и давили не только отдельных людей, но и целые отряды. Летели в них также со всех сторон камни из пращей и стрелы. Но не это удручало храбрых воинов, а то, что их избивали неотомщенными, как диких зверей, пойманных в ловушку. Гнев переходил у них в ярость: они хватались за выступы скал и, поддерживая друг друга, старались подняться, чтобы настигнуть врагов. Но сами скалы, охваченные множеством рук, отрывались и обрушивались на тех, кто за них хватался.
Итак, они не могли ни стоять, ни лезть вверх, ни прикрываться щитами, потому что варвары сбрасывали на них камни огромного веса. Царь страдал не только от огорчения, но и от стыда, что так опрометчиво завел войско в это ущелье. Он был непобедим до этого дня, ничего не предпринимал напрасно; безнаказанно прошел ущелье Киликии, открыл новый путь по морю в Памфилию; теперь счастье его пошатнулось, не было другого спасения, как вернуться туда, откуда он пришел. Итак, дав сигнал к отступлению, он приказывает выходить из ущелья, сплотив ряды и подняв щиты над головами. Вернуться пришлось на 30 стадиев.
Александр был в полной растерянности: обходная дорога требовала много дней, а такую роскошь македонский царь позволить себе не мог. Он считал позором оставить мертвых без погребения, а просьбу о выдаче трупов рассматривал как непристойное молчаливое признание в своем поражении — поэтому приказал вывести всех пленных. Среди них нашелся ликийский пастух, который заявил, что есть горная тропа, которая выходит прямо к позициям персов, но она чрезвычайно трудна. Нашел чем пугать Александра! Он оставил часть войска во главе с Кратером в ущелье, а сам с другой половиной войска отправился вслед за пастухом.
Однако, помимо труднопроходимых скал и откосов, на которых внезапно терялся след, наступающим препятствовал снег, наметенный ветром, — рассказывает Курций Руф о трудностях маршрута, избранного Александром, — они увязали в нем, как в капкане, а когда кто-нибудь из товарищей помогал, то они скорее тянули к себе помогающих, нежели поспевали за ними. К тому же ночь, незнакомая местность и неизвестно, достаточно ли надежный проводник, — все это увеличивало страх: если бы он обманул охрану, то их можно было бы захватить, как диких зверей. От верности и настроения одного пленника зависело спасение царя и его самого.
Александру везло, как всегда; удача покровительствует смелым. Он вышел к вершинам, которые располагались прямо над позициями Ариобарзана. Внезапный удар побудил персов бежать еще до вступления в бой; снизу Александра поддержал Кратер.