Заговор рос и ширился, слухи о нем дошли и до греческих наемников. Бесс их тоже попытался склонить на свою сторону, но командир эллинов не только отверг союз с изменниками, но и стремился из последних сил спасти царя. Он приказал своим людям надеть оружие, которое до сих пор следовало в обозе, и обратился к Дарию:
— О царь, из 50 тысяч греков нас осталось немного, и мы делим с тобой любую судьбу; мы так же верны тебе в теперешнем твоем положении, как и прежде, когда оно было блестящим; какие бы ты ни выбрал земли, мы пойдем туда как на родину и к домашним очагам. Твое счастье и несчастье тесно связали нас с тобой. Умоляю тебя, во имя нашей нерушимой верности, поставь свой шатер в нашем лагере, позволь нам быть твоими телохранителями. Мы потеряли Грецию, нет у нас никакой Бактрии, вся наша надежда на тебя; о, если бы можно было положиться и на других! Больше сказать я не могу. Я, чужеземец, не просил бы доверить мне твою охрану, если бы был уверен, что другие ее хорошо выполнят.
Дарий равнодушно отнесся к предложению грека: он устал от бесконечной борьбы с Александром и после стольких потерь уже мало ценил собственную жизнь.
И кроме того, персидский царь не мог поверить, что его предали самые близкие люди (Бесс приходился ему родственником).
Дарий ответил командиру эллинов, как пишет Курций, «что, хотя преданность греков ему хорошо известна, он никогда не отступится от своих единомышленников. Ему труднее осудить кого-нибудь, чем самому быть обманутым. Что бы ему ни предназначила судьба, он предпочитает испытывать ее среди своих и не станет перебежчиком. Если его воины не хотят сохранить ему жизнь, то он и так умирает слишком поздно. Патрон, отчаявшись в спасении царя, вернулся к тем, которыми командовал, готовый по своей преданности на все».
Случай и судьба покровительствуют храбрым и не любят тех, кто, утратив волю к борьбе, опускает руки. Простой смертный, устав от борьбы с обстоятельствами, влачит жалкое существование, но царь обречен на гибель. Слишком много желающих занять его место.
Бесс со своими сообщниками схватил Дария и, забавы ради, приказал заковать в золотые кандалы.
И царь, еще недавно ехавший на колеснице, хранимый благословением богов и святостью своего сана, стал без вмешательства враждебной силы пленником своих рабов, его сажают на грязную повозку, закрытую со всех сторон шкурами. Деньги и имущество царя разграбляются как бы по праву войны, и преступники, отягченные добычей, захваченной по-разбойничьи, бросаются бежать.
Бесс пытался совершить сделку с Александром, сообщив, что Дарий находится в его власти, но македонский царь лишь приказал войску ускорить шаг. Преследование и днем, и ночью вымотало окончательно солдат Александра; и тогда он покинул армию в пути и устремился за тридцатитысячным войском Бесса всего с трехтысячным отрядом всадников, к которому присоединил еще 300 так называемых двоеборцев (они имели более тяжелое вооружение и обычно ехали на конях, но при необходимости могли сражаться и в пешем строю).