— Что за чёрт?! — возопил вдруг Дитрих. — Растяпа! Олух!
Скакавший чуть впереди генерала фенрик Юнгблат, выпустив сине-золотой штандарт королевских кирасир из рук, схватился за посеребренный горжет и едва не вывалился из седла. Оглянувшись ещё пару мгновений спустя, фон Зальцбах хрипло выругался — галопирующий конь фенрика скакал без хозяина. До врага оставалось шагов четыреста, кирасиры образовали полукруг с центрами тяжести на флангах. Дитрих огляделся по сторонам и тут едва его конь не споткнулся — скакавший впереди трубач с отчаянным воплем вылетел из седла, вывернув ногу в стремени, и покатился по траве, словно веретено. Генерал до боли сжал зубы — слухи об османском оружии, полученном врагами королевства, оказался сущей правдой — только турецкие ружья били дальше лучших немецких мушкетов.
— Вперёд! Вперёд! — задыхаясь от гнева и жажды боя, рычал Дитрих.
Новиков с некоторым трудом сглотнул — горло пересохло и это причиняло неудобства. Рука сама потянулась к фляге, но остановилась на полпути. Тёмная масса панцирников безудержно накатывала прямо в спину датским кавалеристам, которые, совместно с пехотинцами, уже практически замкнули кольцо окружения вокруг истребляемых шведских рейтар. Стрельба роты по приближающимся всадникам не принесла того успеха, что было в случае с медленно идущими по полю плотными рядами пехоты. Да, удалось свалить с коней не более двух сотен врагов, но это никак не сказалось на темпе атаки остальных. Первыми под удар кирасир попала часть драгун, увлёкшиеся преследованием разбегающихся мушкетёров противника. Практически не имеющие доспехов, одетые в бычьи колеты, датчане были буквально сметены железной лавой шведов. Ещё немного времени и они уже врубились в строй рейтар полковника Олессона. Окружённые, уставшие шведы воспряли духом и принялись с остервенением сражаться, с именем Господа на устах. Датские рейтары, теряя товарищей, подались в стороны, но пехотинцы продолжали давить. Сибирцы с трудом находили себе цели — царила форменная свалка, противники буквально перемешались между собой. Шведы напирали, и уже казалось, что успех их близок.
— Патроны! Патроны! — раздавались требовательные крики стрелков, боезапас которых подходил к концу.
— Афонин! — закричал Новиков, ища глазами капитана. — Афонина ко мне!
Василий понял, что шведов остановить они уже не смогут — друзья и враги так перемешались, разбивая битву построенных в порядки отрядов на отдельные поединки, что стрелки в беспорядке водили стволами, со злостью или растерянностью выискивая себе цель.