— Может, нужно что-нибудь еще? — спрашиваю я, крутя в руках шляпу.
— Нет, спасибо, — отвечает она.
Еще некоторое время я стою, глядя на нее. Больше всего мне хочется подойти к ней и заключить в объятия, но я ухожу, тихо закрывая за собой дверь.
Поскольку я никак не могу придумать, чем бы еще себя занять, то отправляюсь в зверинец и берусь за работу. Нарезаю, замешиваю и отмеряю корм. Осматриваю нарывающий зуб у яка и нянчусь с Бобо, который завершает обход вместе со мной.
Стоит мне заняться уборкой навоза, как появляется Алмазный Джо:
— Тебя хочет видеть Дядюшка Эл.
Поглазев на него минуту-другую, я швыряю лопату на солому.
Дядюшка Эл в вагоне-ресторане расправляется с бифштексом и жареной картошкой, куря при этом сигару и пуская колечки дыма. Прихвостни с протрезвевшими лицами толпятся за его спиной.
Я снимаю шляпу.
— Вы меня звали?
— А, Якоб! — подается вперед он. — Рад видеть. Помог Марлене уладить дела?
— Она в гостинице, если вы об этом.
— Ну, не только.
— Тогда мне не совсем понятно, что вас интересует.
Помолчав, он кладет сигару в пепельницу и складывает руки куполом.
— Чего ж тут непонятного? Мне нужны оба.
— Насколько мне известно, она не собирается от вас уходить.
— Он тоже. Но ты только представь, что тут будет твориться, если оба останутся, но не сойдутся. Август просто вне себя от горя.
— Но ведь вы же не предлагаете, чтобы она к нему вернулась.
Дядюшка Эл улыбается и кивает.
— Он ее ударил, Эл. Ударил.
Он размышляет, потирая подбородок.
— Ну да. Но мне-то какая разница? — Он указывает на соседний стул. — Садись.
Я подхожу и устраиваюсь на краешке.
Дядюшка Эл оглядывает меня, склонив голову на бок.
— И что, это правда?
— Что?
Он барабанит пальцами по столу и поджимает губы.
— Ну, что ты и Марлена… гммм… как бы это сказать…
— Нет.
— Ммммм, — мычит он, не переставая размышлять. — И то ладно. Признаться, не думал. Но и то ладно. В таком случае ты сможешь мне помочь.
— И как же?
— Я разговариваю с ним, ты разговариваешь с ней.
— К черту.
— Ну да, тебе-то больше всех не повезло. Ты же друг обоих.
— Нет уж, ему я не друг.
Дядюшка Эл вздыхает и напускает на себя выражение всетерпения.
— Постарайся понять Августа. Так уж у него выходит. Он не виноват. — Склонившись, он смотрит мне прямо в лицо. — Боже правый! По-моему, тебе следует показаться врачу.
— Врач мне не нужен. И, уж конечно, он виноват.
Пристально взглянув мне в глаза, Дядюшка Эл вновь откидывается на стуле.
— Он болен, Якоб.
Я молчу.
— У него парогнойная шлюзокрения.
— Что-что?
— Парогнойная шлюзокрения, — повторяет Дядюшка Эл.
— Вы хотите сказать, параноидная шизофрения?