Вторая женщина — она снова одна, и как бы мне, черт возьми, разобраться, сколько их на самом деле?! — лежит рядом со мной на постели. Выудив из платья тощую грудь, она подносит ее к моему рту и проводит по всему лицу. А прямо надо мной ее накрашенные губы, жаждущая пасть с торчащим наружу языком. Я отворачиваюсь вправо, туда, где женщин нет. И чувствую, что она добралась ртом до головки моего пениса.
Я задыхаюсь. Женщины хихикают, но ласково и ободряюще, поскольку все еще надеются, что я смогу ответить им взаимностью.
Боже мой, боже мой, она его сосет. Во имя всего святого, сосет!
А у меня, похоже, больше не выйдет ни…
Боже мой, мне нужно…
Я отворачиваюсь, и прискорбно эклектичное содержимое моего желудка выплескивается прямо на Нелл.
Раздается ужасный скрежет, и сквозь черноту надо мной пробивается лучик света.
На меня пялится Кинко.
— Проснись, солнышко. Тебя ищет босс.
Он приоткрывает крышку. Я не сразу понимаю, что происходит, но по мере того, как в моем скрюченном теле постепенно включаются мозги, до меня доходит, что меня запихнули в сундук.
Зафиксировав крышку в открытом положении, Кинко удаляется. Я высвобождаю искривленную шею и с трудом сажусь. Сундук стоит в шатре, а вокруг — ряды вешалок с яркими костюмами, всяческий реквизит и туалетные столики с зеркалами.
— Где я? — хрипло кричу я ему вдогонку и кашляю, пытаясь прочистить пересохшее горло.
— В Галерее Клоунов, — отвечает Кинко, тыча пальцем в склянки с белилами на одном из шкафчиков.
Я прикрываю глаза рукой и замечаю, что одет в шелк. Вернее сказать, в красный шелковый пеньюар. Причем в широко распахнутый красный шелковый пеньюар. Глянув вниз, я обнаруживаю, что кто-то побрил мне причинное место.
Я поскорей запахиваю полы пеньюара. Интересно, Кинко видел?
Господи, что я делал прошлой ночью? Понятия не имею. Но что-то смутно мелькает в памяти, и…
Боже мой, меня вырвало прямо на женщину!
Я кое-как встаю на ноги и завязываю пеньюар. Вытираю непривычно скользкий лоб. И замечаю, что рука побелела.
— Что за… — начинаю я, пялясь на нее.
Кинко разворачивается и протягивает мне зеркальце. Я беру его в руки с превеликим беспокойством, а когда подношу к лицу, оттуда на меня таращится клоун.
Высунув голову из шатра, я смотрю направо и налево и несусь в свой вагон. Вослед мне раздаются гогот и свист.
— Ой-е, только посмотрите на эту красотку!
— Эй, Фред! Не пропусти нашу новую стриптизершу!
— Послушай, дорогуша, а что ты делаешь сегодня вечером?
Я ныряю в козлиный загончик и, захлопнув дверь, прислоняюсь к ней спиной. Тяжело дыша, жду, пока хохот снаружи не утихнет. Схватив какой-то лоскут, снова вытираю лицо.