Теперь всякий раз, когда мы с Бобом Ресслером отправлялись со «школой на колесах», мы старались выкроить время для посещения какой-нибудь тюрьмы. Где бы я ни находился, я всегда прикидывал, какое место заключения расположено поблизости и кто из представляющих для нас интерес преступников там обитает.
Со временем мы усовершенствовали методику работы. Обычно в «школе на колесах» мы были загружены четыре с половиной дня в неделю. Какие-то беседы я старался проводить по вечерам и в выходные. Хотя по вечерам организовать встречу с заключенным непросто, потому что после ужина их пересчитывают и перекрывают доступ в камеры. Но постепенно осваиваешься и учишься приспосабливаться к тюремному режиму. Я обнаружил, что значок ФБР открывает доступ во многие места заключения, и стал наезжать туда без всякого предварительного предупреждения, что зачастую срабатывало еще лучше. И чем больше встречался с заключенными, тем увереннее чувствовал себя в материале, который преподавал опытным, закаленным копам. И наконец понял, что стою на реальной почве, а не просто пересказываю чьи-то боевые истории. Не всякая беседа позволяла глубоко заглянуть в преступление и понять психический мир совершившего его человека. Таких бесед было совсем не много. Даже умные люди, вроде Кемпера, зачастую принимались слово в слово повторять свои показания в суде или в очередной раз делать выгодные им заявления. Все приходилось тщательно анализировать и скрупулезно перепроверять. Но встречи с заключенными позволяли войти в образ мыслей преступника и попытаться отождествить с ним себя. В первые недели и месяцы нашей неофициальной исследовательской работы нам удалось встретиться с полдюжиной убийц и покушавшихся на убийство, в том числе с Джорджем Уолласом, Артуром Бреммером (Балтиморская тюрьма), Сарой Джейн Мур и Линетт Фромм по прозвищу Писклявая, которые покушались на жизнь президента Форда (Олдерсон, Западная Виргиния), и с «гуру» Линетт Фромм — Чарльзом Мэнсоном в Сан-Квентине.
Мэнсоном в правоохранительных органах интересовался каждый. Со времени зверского убийства Шарон Тейт и Лено Ла Бианка в Лос-Анджелесе прошло десять лет, но он по-прежнему оставался самым знаменитым и вызывающим ужас осуждения в мире. Дело Мэнсона постоянно разбиралось на занятиях в Квонтико, и, хотя факты казались очевидными, я не вполне понимал, что толкало его на преступления. Казалось сомнительным, пойдёт ли Мэнсон на сотрудничество, но человек, настолько завладевший чужой волей, был достойным предметом для изучения. Мы с Бобом Ресслером встретились с Мэнсоном в небольшой комнате за пределами блока камер в Сан-Квентине. Укрепленные сеткой окна смотрели на три стороны — типичное помещение для встреч заключенных со своими адвокатами. Мое первое впечатление от Мэнсона оказалось прямо противоположным тому, что произвел на меня Эд Кемпер. У него был настороженный, диковатый взгляд, а в движениях сквозила явная нервозность. Мэнсон был намного ниже и субтильнее, чем я себе представлял, — ростом не больше пяти футов и двух или трех дюймов. Как такой слабый на вид человек мог возыметь столь колоссальное влияние на свою печально известную «семью»?