– Да.
Отец Серафим положил на аналой крест и Евангелие, и надевая поручи и епитрахиль, сказал:
– Ну, брат, сейчас исповедоваться будем. Готов?
Влас просиял.
– Да я только этого и желал, батюшка! Спасибо вам.
– Бога благодари. Я только свидетель.
Отец Серафим прочитал положенные молитвы, и Влас начал свой исповедный рассказ. Говорил он долго, временами не мог удержаться от слез. Говорилось легко. Как бы сами собой вспоминались давным-давно забытые грехи. Священник не перебивал, только когда Влас дошел до встречи с Гостем в тюрьме, его лицо сделалось молитвенно-сосредоточенным. Когда же Влас поведал о второй встрече с Гостем, а затем о "Вечери смертников", состоявшейся час назад в этом самом доме, на лбу отца Серафима выступила испарина. Наконец Влас замолчал. Отец Серафим прочитал разрешительную молитву, снял епитрахиль, поручи и обессиленно опустился на стул, как будто исповедался не Влас, а он сам.
– Ну, что вы думаете обо всем этом, батюшка?
Иеромонах задумчиво посмотрел на свою келейную икону "Спас Благое Молчание" и не совсем ясно для Власа, ответил:
– "Молчание есть таинство будущего века, а словеса суть орудия века сего".
– Отче… Вы меня в духовные сыновья возьмете?
Отец Серафим медленно перекрестился и ответил не сразу:
– Пусть будет тебе по вере твоей. Если ты веришь, что я могу быть твоим духовным отцом, то я уже им и являюсь. А я молиться за тебя, теперь-то уж, в любом случае буду.
– Отче, а почему Василиса сказала, что я к Жану пойду?
– Раз сказала, значит знает.
– Батюшка, а вот вы, когда меня увидели здесь… Ну, в общем вы почему милицию не вызвали?
– Милицию? А при чем тут милиция?
– Ну как? Чужой подозрительный человек в вашем доме?
– У Бога чужих нет… А мы ведь Его ученики.
– Хорошо. А если бы я беглым убийцей был? Если бы в вашем доме спрятался и попросил об исповеди, а за мной милиционеры по пятам, вы что, и тогда бы им ничего не сказали.
– Говоришь, если бы исповедаться хотел?.. Я бы им так и сказал, что этот человек пришел ко мне, как к священнику, и я должен его исповедовать. А еще бы я их предупредил, что тайна исповеди не разглашается и потому я не скажу им ничего из того, что открыто мне на исповеди, даже если это будет касаться интересов следствия.
– Видно, вы действительно Его ученик, – Влас кивнул головой в сторону иконы "Спас Благое Молчание".
– А теперь, брат, мне пора идти в храм, правило вычитывать. А ты домой поедешь или у меня ночевать останешься?
– Да я бы остался, только мама будет страшно переживать. Их с Анжелой лучше одних не оставлять. Вы ж теперь знаете всю ситуацию. Мы сейчас, как на фронте. Каждую минуту можно нападение неприятеля ожидать. Я уж лучше поеду.