— Я остаюсь, — быстро сказал Дик.
— Тогда я пошел. — Эпинэ прикрыл глаза ладонями, неприятно напомнив Ворона. — Будем надеяться, обойдется.
— Ты о чем? — Альдо непонимающе уставился на своего маршала и внезапно расхохотался. — А, понял! Не бойся, мы не куры, никакой Жаймиоль нас на вертел не насадит.
— Как Мэлли… ца?
— Мелания ждет Матильду. — Сюзерен зевнул и замотал головой. — Я, кстати, тоже. Что-то бабка загуляла, пора б и вернуться. Ужинать ты не хочешь, а выпить?
— После суда, — пообещал Робер. — И не просто выпью, а напьюсь. Сейчас не до того.
— Тогда проваливай, — велел Альдо, — а то стоишь, как укор совести и пример воздержания.
— Удачи. — Эпинэ напоследок погладил запястье и быстро вышел, едва не зацепив плечом дверной косяк. Ехать Иноходцу не хотелось, но его долг — проверить улицы, а долг Дика — рассказать про Ринальди. На Карваля, каким бы неприятным он ни был, можно положиться, а переговорить с Альдо необходимо. Причем без свидетелей.
— Рановато эр маршал встал, — буркнул Альдо, — ему бы лежать и лежать. А что делать, если вокруг урод на уроде?
— Вернуть? — вскочил Ричард. — Я сам поеду!
— Сядь, — велел Альдо. — За Робером есть кому приглядывать. Мне б таких вассалов!
— Надор верен Вашему Величеству. — Сердце Ричарда протестующе заколотилось. — Я… Я готов за тебя умереть!
— Я знаю. — Лицо Альдо стало грустным. — И ты, и Робер, но у Робера две тысячи солдат и офицеров, которые думают не о себе, а о нем. Ты можешь таким похвастаться? Я нет! Нам приходится платить за верность или деньгами, или должностями, или обещаниями.
— Нокс не хуже Карваля, — не очень уверенно произнес Ричард, — то есть он мне предан. И Джереми…
— Если Джереми тебе предан, то он мертв, — вздохнул сюзерен. — Нокс… Он за тебя еще не умирал. Нет, твои северяне — отменные воины, я ими доволен, но себя ради нас они не забудут. Помни об этом.
— Люра перешел на твою сторону не за деньги, — напомнил Ричард. Альдо не ответил, прошелся по опустевшему залу, увязая в золотистом ковре, постоял у хмуро тикающих часов, выдвинул и задвинул ящик бюро.
— Истинные боги, — рука короля сжалась в кулак, — мне сейчас понадобится вся верность, которую можно наскрести. Думаешь, Робер зря осторожничает? Он простодушен, но не глух и, к счастью, не слеп. Алву не только ненавидят, но и любят, его могут отбить… Разумеется, не в первый день, но ухо лучше держать востро.
— Ужин для Его Величества сервирован в Малой столовой, — возвестил с порога слуга.
— Хорошо, — бросил Альдо, — через полчаса подавайте.
Лакей исчез, сюзерен царапнул мизинцем переносицу и нахмурился: