Алеше такой взгляд на вещи был чужд, но он понимал, что в случае, если бы дошло до бомбардировки, жертв было бы намного больше.
Да и некогда ему было оплакивать погибших, которых он если и видел когда-нибудь, то мельком. Аленка все еще у Хлебалова. А сам Хлебалов черт знает где…
– В лесу, с двумя десятками сподвижников, он не опасен, – заявил подполковник. – Но его люди, Юматов… Ты его лучше знаешь, Алексей, как, способен он на такие же решительные действия, как его хозяин?
– Не думаю. Без Хлебалова он вряд ли пойдет ва-банк, – произнес Шелехов. – Думаю, с ним можно будет договориться. Я бы попробовал…
«По крайней мере, так будет безопаснее для Аленки».
– Тогда бери вертолет – и давай в город, – распорядился подполковник. – Людей у тебя маловато осталось… Я тебе прикомандирую отделение моих. Если что, они помогут. Еще можешь рассчитывать на Табидзе, ты с ним уже знаком.
Алеша кивнул.
– У меня еще Курков есть, – напомнил он. – Не беспокойтесь, Андрей Игоревич, я справлюсь.
Десять спецназовцев, которым было поручено сопровождать Алексея, уже ждали у вертолета.
Судя по их физиономиям, они ожидали увидеть кого-то посерьезнее Шелехова. Поэтому Ленечка перед посадкой придержал старшего:
– Ты в каком звании?
– Не видишь, что ли?
На полевых погонах имелось по паре маленьких звездочек.
– А я – капитан.
– Небось, в отставке? – с соответствующей гримасой осведомился спецназовец.
– Ты рожу-то не криви, – сказал Ленечка, закатывая рукав. – Знаешь такую зверушку?
Лейтенант поглядел. Кривая ухмылочка с его физиономии сползла. Видно, с подобной татуировкой он уже встречался.
– А он – что? – кивок в сторону Алеши, уже поднявшегося на борт.
– А он – то! – отрезал Ленечка. – Что за вопросы, лейтенант?
– Виноват! – четко отреагировал спецназовец. – Вопросов нет, товарищ капитан!
Они поднялись наверх.
– Задраивай! – велел Ленечка.
– А летуны?
– Уже на борту! – усмехнулся Ленечка.
– Не понял?
– А ты пошарь вон там, под брезентом…
Лейтенант сдернул брезент. Под ним обнаружился весь экипаж воздушной машины, спеленутый, с «законопаченными» ртами.
– Плохо себя вели, – пояснил Ленечка. – Ножом режь, ты эти узлы полчаса распутывать будешь.
– Морские? – уважительно поинтересовался лейтенант.
– Морские узлы, лейтенант, одним пальцем развязываются. А это – разбойничьи! – Ленечка подмигнул Алеше. – Живы будем – научу. Лучше молчи! – Это относилось к освобожденному от кляпа командиру экипажа, набравшему в грудь воздух для матерного экспромта. – Язык отрежу.
Вероятно, у пилота уже имелся достаточный опыт, чтобы не подвергать Ленечкины слова сомнению.