Митифа Данами. Корь. Ученица Проказы.
«Гаситель Дара» находился у меня в заспинных ножнах, и извлечь его было делом техники. От нее не укрылось мое движение, но она, не видя клинка, не придала значения его существованию. Или сделала вид, что не придала.
– Я ищу женщину в теле мужчины и вижу по твоим глазам, что ты знаешь, о ком я говорю. Где она?
Я покачал головой:
– Ее здесь нет.
– Твоя ложь видна за лигу. Мне не нужен ни ты, ни твои дружки-приятели. Скажи, где она, и можешь идти хоть на все четыре сторо…
Проклятая осеклась и встревожено посмотрела на небо. Я тоже заметил, что теперь вместе со снежинками с облаков сыплются багровые искры. Одна из них упала между нами, растопила снег, проросла тонким ростком. Затем то же самое случилось со второй, третьей, десятой. Каждая из них превратилась в багровый мерцающий колос, и Митифа, выплюнув проклятье, отступила. Ее симпатичное лицо перекосило от ярости:
– Думаешь, ты так легко отделаешься от меня?! – прорычала она, вновь превращаясь в ворона.
Но птице было не суждено перелететь через полыхающую преграду.
Пламя обожгло черному ворону перья, отбросило Корь назад, превращая обратно в человека и едва не опрокинув за стену. В воздухе неприятно запахло паленой курицей. Шипя от боли, Проклятая атаковала. Но ее плетение оказалось бессильно.
Я, как полный идиот, стоял, смотрел и глупо улыбался, сам не зная чему. Это разозлило ее еще сильнее. Ученица Проказы превратилась в черного барса, прыгнула на меня и с воем отлетела назад. В злобе, забывшись, ударила по безучастным колосьям пшеницы лапой, и с еще более громким воплем пропала. Спустя несколько мгновений исчезли и колосья, оставив после себя покрытые сажей камни.
Тихо скрипнула дверь в Воющую башню. Задрав голову, я увидел, что в верхних ее окнах мерцают отблески огня.
Приглашение того, кто защитил меня от Кори? Вполне возможно. Я замешкался лишь на уну, прежде чем принять его.
Лестница и стены башни оказались вырезаны из синего, полупрозрачного, гладкого льда, который излучал бледный свет. Но вместе с тем он не был скользким, нога вставала ровно, не ехала, и я легко добрался до верха и вышел на обзорную круговую площадку.
На ворохе сена у стены, укрывшись крыльями, сладко спала Йуола. Ее карты в беспорядке рассыпались по полу, словно листья после свирепого урагана. И почти все они вмерзли в лед.
Возле окна стоял Гаррет. Услышав мои шаги, он поприветствовал меня кивком, словно старого друга, и вновь стал смотреть в ночь.
– Опять сон, – стараясь скрыть злость, сказал я и, обнажив нож, поддел одну из вмерзших карт.