— Хочешь, я выскажу ту же самую мысль словами Шекспира?
Полетаев глянул с интересом.
— Ну попробуй.
— Офелия, нам скоро всем звиздец, — коротко продекламировала Даша.
Уже приготовившийся выслушать нечто более оригинальное, полковник был явно разочарован.
— И это все?
— Могу выразиться еще определеннее.
— Определеннее не надо. Здесь дети. — Полетаев помахал рукой заскучавшей Ксюшке. Отсутствие взрывов и стрельбы, а так же длинные монологи взрослых вгоняли девочку в сон. — Так ты полагаешь, что между Ириной Редель и Петровским существует связь?
— Безусловно. Вопрос только какая, — исследовательница душ человеческих сосредоточенно пожевала губами. — Однако готова дать голову на отсечение, что не любовная.
— Хм, — полковник встал, прошелся по комнате в поисках пепельницы. — Тогда интересно, какая?
Даша следила за ним слегка отстраненным взглядом.
— Да какая угодно. Убийство папашки, например.
— Ты же не думаешь, что они убили его по сговору?
— Почему бы и нет?
— А мотивы?
— Любые! Один мог мстить за маму, вторая — за все человечество. Или же бесконечная любовь к большим деньгам. Чем не связь? Крепче любого брачного договора.
Однако лицо полковника выражало сильное сомнение.
— То, что Петровский сделал ради Ирины, никаким договором не объяснишь. Ему эта гора, вместе со всеми лыжниками, сто лет не нужна, он и без нее богатый человек. Но зачем-то, рискуя всем на свете, проворачивает авантюру за авантюрой: тут тебе и убийства, и кражи, и фальшивые документы… Нет, мое мнение — на такое мужчина способен только ради очень большой любви.
Но Даша была непреклонна.
— Может, ты и разбираешься в мужской психологии, — упрямо возразила она, — но со своей стороны, я тоже ни за что не поверю, что Ирина Редель стала бы так рисковать, доверяя чьим-то чувствам, сегодня Петровский ее любит, завтра перелюбит. На кону, почитай, вся ее жизнь.
— Так-то оно так… — У Полетаева был такой вид, словно у него внутри что-то сильно болит, но он не может понять что именно. — Да только третьего обычно не дано: или страх, или любовь.
— А как же ненависть?
— Это то же самое, что любовь, только с обратным знаком.
Даша села рядом.
— И все-таки третье должно быть.
— Может быть, ребенок? — неожиданно подала голос Ксюшка.
Взрослые посмотрели на нее с непониманием.
— Какой еще ребенок?
Девочка оживилась, ей надоело слушать, хотелось и самой что-нибудь рассказать.
— Ну вот в сериалах и мелодрамах всегда так бывает — раз какая-нибудь непонятная тайна, значит, обязательно где-то есть тайный ребенок.
Детективы посмотрели сначала друг на друга, потом опять на Ксюшку, затем пожали плечами и отвернулись.