Тут я вспомнил, что «нечто вроде такси» мне Федька упоминал – забыл я просто. Уточнил, вспомнив:
– Это у которых кабина в желтый цвет крашена?
– Они самые, – подтвердила она. – Эту компанию один дядька открыл, Фоменко фамилия. Сначала такое дело всерьез не принимали, а потом выяснилось, что отлично зарабатывают, людям-то в кабаке посидеть охота или в гостях. В общем, в прошлом году ее национализировали: мол, пусть в городской бюджет работает, – Фоменко директором поставили. Но он гараж поджег и уехал в Сальцево. Теперь там какую-то транспортную компанию открыл.
– А Администрация?
– Наши предъявили какие-то претензии, но их оттуда послали прямым текстом. На этом и затихло. Кто Фоменко видел – говорят, что теперь с охраной ездит.
– Есть причины? – спросил я.
– Ну слухи всякие ходят, – сказала Настя уклончиво. – Мысль про «длинную руку» старательно внушают. Да и вообще, какие-то странные дела время от времени происходят, но тоже все на уровне пересудов.
Я только хмыкнул. Верилось как-то легко, насколько я успел разобраться в устройстве общества. Судить, правильно оно или нет, пока не могу, мало здесь времени провел, но вот в такие истории уже верю.
Улица Урицкого была исключительно жилой, поэтому пустой. Лишь на крыльце какого-то дома в световом пятне курили трое вооруженных мужчин, и над другими подъездами светили фонари.
Чем действительность Отстойника отличалась от той, в которой жил я, – здесь строили по-другому. Если в моем слое подъезды даже в старых домах были в основном со двора, за исключением совсем уж древних, дореволюционных построек, то здесь они выходили на улицы, были именно «парадными», а двор обычно располагался сзади, и в него выходила другая дверь. В этих дворах раньше, наверное, играли дети и сушилось белье, а сейчас стояли еще и многочисленные сарайчики, построенные из всякого хлама, впрочем, и для песочниц с деревянными горками в отдельных дворах место оставалось.
Дом Насти ничем не отличался от остальных – трехэтажный, в потрескавшейся желтоватой штукатурке, с мощными решетками на всех окнах – тюрьма тюрьмой.
– Ну что, – спросил я. – Мне на чашку кофе напрашиваться или сама пригласишь?
– Не приглашу и не напрашивайся, – ответила Настя, хотя при этом подошла и обняла меня за пояс. – Просто и Ленка сейчас дома, и тебе завтра на службу, и вообще. А так я не против, правда, даже рада была бы, я уже полтора года одна. Какой полтора, два уже, ужас. Поцелуй!
Губы были теплыми, нежными, она даже задрожала, когда я ее обнял, и сразу вырвалась.
– Все, все, все, остальное потом, – сказала, поправляя волосы. – Не хочу так, как студенты. Ты… ну в общем, понял, придумаем что-нибудь, как выспишься после смены – найди меня, хорошо? На аэродром приезжай.