А больше на всей этой базе мне делать было нечего. Если даже и знакомые плавали, где их найдешь в этом муравейнике.
У главного трапа дрифтер меня завернул. С каким-то он дружком беседовал — сам в телогрейке, в шапке на глазах, а дружок — причесанный, брюки в складочку, ковбойка с коротким рукавом. Но веселые одинаково, прямо лоснились.
— Погоди, Сеня, сейчас сети доберем, поможешь мне. Разговор у них с дружком был серьезный:
— Сатаны меня занесли на этот пароход! — дрифтер говорит.
— Да, не повезло тебе, — дружок отвечает.
— Перейду на другой, вот те крест истинный.
— Конечно, себя ценить надо.
— Хоть на «Сирену» перейду.
— А что, «Сирена» — это пароход.
— Или на «Шаляпина».
— Тоже пароход.
— А «Скакун» этот — ну его к бесу, это не пароход.
Этак они еще долго могли травить, пароходов у нас много, но тут чьи-то каблучки застучали и юбка зашелестела, так что внимание у них переключилось.
Прошла мимо нас Клавка, стала всходить по трапу, но приостановилась. Скользнула взглядом по мне, как будто знакомого хотела вспомнить, но не вспомнила.
— Смелей, смелей, Клавочка, — дружок ей сказал. — Мы на тебя снизу смотреть не будем.
— А хоть и смотрите, белье у меня в порядке.
Дрифтер заржал от удовольствия.
— Ох, Клавочка! — дружок говорит. — За что мы тебя все так любим?
Хотел было руками ее достать, но она высоко стояла.
— Если бы все! А то вот этот злодей, в курточке, зверем на меня смотрит. Убить меня хочет.
— Кто, Сеня?! — дрифтер взревел. — Какой же он злодей? Да он у нас душа парохода. Весь экипаж в нем сипы черпает в трудные минуты жизни.
— Вот вы его и заездили. Может, и была у него душа когда-то, да вы из него вынули.
— Сень! — дрифтер ко мне пригляделся. — А у тебя, и точно, взгляд какой-то не родной. Сень, смягчись. Ведь на такую королеву смотришь!
— Правда, — сказала Клавка, — что ты против меня имеешь?
Ты не кошка, я подумал, ты змея. Тебе еще надо, чтоб я при этих двоих сказал, что я против тебя ничего не имею. Нет уж, что я решил про тебя — то сам решил. А ты от меня слова не дождешься.
— Да ничо он не имеет, — сказал дрифтер. — Правда, Сеня?
— Почему же молчит? Рыженький, почему молчишь?
— Знак согласия, — сказал дружок.
— Так пойдем тогда, захмелиться дам. Хочется же перед отходом?
— А мне — можно? — спросил дрифтер.
— Вы и так веселые. А вот он — грустный. А я грустных прямо ненавижу. Вся жизнь от них колесом идет…
Я все молчал. Клавка засмеялась вдруг, махнула рукой и пошла.
— Чо ты? — сказал дрифтер. — Баба ж тебе авансы выдает.
— Ничего не значит, — сказал дружок. — Он правильно держится. Ты правильно держишься, кореш. Она тут не тебе одному авансы выдавала. Вот-вот уже — до дела дошло. А в последнюю минуту — вывертывается!